Дэн Абнетт - Броня Презрения

произошло в Подвале. В подразделении было двести сорок три скальпа, и основная часть из них была для части «Н» в названии. В первый день Крийд никого не знал, и стоял в одиночестве, руки в карманах. Это заслужило несколько разъяснительных слов от инструктора, Строевого Мастера Кекси.

— Ни один чертов Гвардеец, даже такой поносный скальп, как ты, не держит руки в карманах! — высказался Кекси. Кекси был два метра двадцать, и выглядел так, как будто был сплетен из вяленого мяса. Он медленно говорил, как будто у него было все время мира, чтобы браниться и испепелять взглядом, а слова вылетали из его сухого, безгубого рта, как трассеры: горячие, яркие и обжигающие. Если бы он заорал в ночи, вы бы увидели его слова, прошивающие темноту, как фосфорные капли.

У Строевого Мастера Кекси была палка. По причинам, которых никто в отряде не понимал, он называл ее «Сару». Это была толстая балка изогнутого твердого дерева, сорока сантиметров в длину, и напоминающая как офицерскую дубинку, так и ножку стула. Кекси любил подкреплять определенные слова и фразы вместе с Сару. На «поносный скальп», Кекси ударил Сару по левой руке Крийд, которая все еще была в кармане. Вспышка резкой боли пронзила костяшки кулака Крийд. На «как ты», Сару посетила правую руку Крийд.

Слова «держит руки» сопроводили Сару прямо между ног Крийд. Крийд упал на металлический настил, втягивая воздух.

— Встать, руки по швам. Больше никакая поза недопустима для Бога-Императора, меня, или Сару. Это ясно?

— Да, инструктор.

— Эх, — сказал Кекси, наклоняя голову. У него была привычка, как они поняли, подчеркивать свою речь особенным звуком. — Эх, называешь это четкой зарядкой?

— Эх, что за дерьмовая попытка! Это самое лучшее, что ты можешь предложить, эх?

— Эх, — сказал он, — я не верю, что Сару тебя слышит, да, скальп?

— Да, инструктор! — закричал Крийд. — Все ясно, инструктор!

— Встань, — фыркнул Кекси, и повернулся к остальным.

Некоторые из остальных были весьма развеселены. Прошло едва десять минут первого дня, а один из них уже растянулся на палубе с глазами, мокрыми от боли.

Они были уродливой толпой, большинство из них были остатками от различных полков. Крийд уже придумал имена трем или четырем самым запоминающимся. По крайней мере, прозвища. Здесь был Форбокс, который был высоким, крепко сложенным шутником из 33-го Колстекского. Он был в ПВН, и он гордо заявил им, когда они собрались, что он «дрянной во всем». Красотка была женщиной-танкистом из Хауберканцев. Она уже третий раз проходила ПВН, хотя это был ее первый раз со Строевым Мастером Кекси. — Я не люблю приказы, — единственное, что ответила она, когда Форбокс спросил ее, какая у нее причина находиться здесь.

В Красотке действительно что-то было. Темноволосая и смуглая, она казалась такой же опасной, как и незачехленный нож в ранце.

Глыба, как это часто бывает с прозвищами в Гвардии, принадлежало юнцу, который не заслужил этого.

Глыба был маленьким и тощим, худым, дальше некуда, еще одним Колстековцем, как и Форбокс. Крийд подразумевал, что кувалда иронии Имперской Гвардии ударила по Глыбе рукояткой. Хотя он был мелким, и выглядел затравленным, ему было тяжело сопереживать. У него был пронзительный хохот, и он использовал его, чтобы донести свое удовольствие от боли других. Глыба был послан в ПВН своим командующим офицером за — прикрепление штыка к реактивному гранатомету, хо-хо-хо.

По сложившемуся мнению Крийд, всего за десять минут, Жидкий был настоящей отравой в отряде. Жидкий напомнил Крийд Майора Роуна: высокий, смуглый, красивый и злобный. Он знал, что хорошо выглядит, даже в полинявшей одежде ПВН, и он награждал их всех пренебрежительным молчанием. Когда они впервые собрались, Форбокс спросил его «за что он здесь», а Жидкий просто закрыл глаза и отвернулся.

— Ооо, крутой парень, хо-хо-хо! — захихикал тогда Глыба, а Форбокс с несколькими другими громко засмеялись.

Жидкий повернулся, распрямил указательный палец левой руки, и вставил его в рот Глыбе под верхней губой, а потом согнул палец и поднял губу Глыбы к ноздрям. Глыба фыркнул от боли, но, как рыба на крючке, не мог освободиться.

— Я не «крутой парень», — сказал Жидкий. — Я не твой чертов друг. Если я нужен тебе, ты спрашиваешь Жидкого. А тебе я никогда не буду нужен.

С этими словами он отпустил губу Глыбы. С этого момента все относились с уважением к Жидкому.

— Танит занырнул! — --">