Владислав Хохлов - Инстинкт

надеясь, не мешать своим болезненным видом всем остальным жителям. Они исчезали навсегда, и никто их больше не видел; единицы соглашались на эвтаназию.

Всё время, что Томас проходил по этому залу, пытаясь как можно скорее вернуться в свою комнату, он видел множество знакомых, что подготавливались к грядущему событию, тренируясь и улучшая свою выносливость. Бег с препятствиями, отжимания, подтягивания и стойка в планке, к паре уцелевших тренажеров стояла большая очередь. Это больше походило на демонстрацию собственной силы всем присутствующим, нежели на саморазвитие. В глаза сразу бросались те, для кого «ночь продолжения» будет самой первой, следуя примеру старших, они не жалели себя во время физических упражнений. Из-за этих упорных тренировок, весь зал пропах едким запахом пота. В особо сложные моменты пути, когда воздух с неприятными ощущениями проходил в ноздри, Томас зажимал свой нос небольшим шарфом, который раньше был его старой майкой, которую он разорвал и переделал. Это было почти восемь лет назад.

— Я не удивлён твоему отказу, — прозвучал доброжелательный голос Адама. Он стоял у порога в другую часть убежища, и заранее смог увидеть своего друга, который в своей обычной манере пересекал оживлённый зал.

— Как и в прошлый раз, — ответил Томас.

Никакого продолжительного разговора за этими словами не последовало, оба товарища направились в их общую комнату, где они и располагались последние десять лет.

Две старые и грязные койки, маленький сундук с вещами обоих постояльцев и шаткий стул, отсутствие любого личного пространства, кроме кроватей, серые стены, плесень в углах и чёрной от грязи вентиляционной решетки. Лучших апартаментов не найти, если ты, конечно, не являешься одним из отцов. Мало кто, конечно, видел их комнаты, но их ухоженность и представительский вид говорили о том, что они просто не могут жить в чём-то не приличном. У юношей же именно кровати представляли собой самый настоящий предмет роскоши. Будет ли у тебя одеяло или подушка — зависело только от того, насколько ты важен и полезен. Целых десять лет не прекращающейся борьбы и всяческих попыток быть у всех на примете, приносило свои плоды на общее благо. Томас и Адам стремились к тому, чтобы они могли свободно расслабиться в мягкой кровати, и они этого заслуживали. Адам разлёгся на своей койке и вдыхал запах сырости и плесени. Несмотря на то, что он часто бывает за пределами убежища и может иногда вдыхать что-то более приятное и природное. За многие годы жизни, этот спёртый и кислый воздух стал родным и приятным — такой был запах их дома.

— Как думаешь, мы когда-нибудь станем отцами? — задумчиво произнёс Адам.

Томас лёг на свою кровать, подняв взгляд на место у тусклой лампы, он внимательно разглядывал старый кусок плесени, что был их негласным сожителем. Этот кусок, выглядел, как притаившийся в засаде зверь, что неподвижно наблюдал за всей ситуацией в комнате, из самого удобного места. Юноши даже думали над тем, чтобы дать ему имя, но посчитали это сильным ребячеством, ведь обоим было уже далеко за семь лет, — тот сложный возраст, что отделял мужчин от детей.

— Сомневаюсь, ими стали хозяева этого бункера, скорее всего они передадут свою власть своим детям, — ответил Томас, продолжая смотреть на плесень.

— Интересно, каким таким «детям»? — прозвучал лёгкий смешок со стороны Адама.

Между юношами нависла неловкая пауза. Их пугала перспектива будущего, такого далёкого и неизвестного.

— Ты не боишься, что тебя могут заставить? — решил поинтересоваться у Томаса его друг.

— Что заставить? — удивился юноша. Отвлёкшись от привычной картины, он повернулся к своему товарищу.

— Все знают, что ты способный боец. Что будет, если тебя заставят участвовать в «ночи продолжения»?

Эта мысль никогда не посещала голову Томаса и, услышав об этом, он начал опасаться за своё будущее ещё сильнее. Чем глубже он уходил в эти мысли, тем сильнее было слышно его нервное дыхание. В начале, такая картина показалась Адаму забавной, но чем громче раздавалось дыхание его друга, и шире расширялись глаза, тем страшнее становилось ему самому. У Томаса могла начаться паническая атака. Адам слез со своей кровати, и подошел к своему другу. Крепкой хваткой он вцепился в плечо нервного юноши, словно того могло что-то унести прочь. Том постепенно начал успокаиваться.

— Я сбегу, — сказал Томас после непродолжительного --">