Василий Васильевич Головачев - Укрощение зверя

пламени.

Раздался грозовой треск. Во все стороны полетели комья слизи, клочья водорослей и струи пара. Над плитой на одно мгновение вырос призрачный контур морды апокалиптического зверя – полудракона-получеловека, сверкнули огненные глаза.

Цепь монахов попятилась, отмахиваясь крестами и перстнями.

Призрак чудовищного демона раскрыл пасть, словно улыбнулся в ответ на страх мелких людишек, втянулся в плиту, погас. Плита еще некоторое время вздрагивала и дергалась, как кусок желе, потом успокоилась, очищенная от ила и грязи.

– Забирайте, – облегченно проговорил колдун.

Четверо дюжих монахов подошли к Вратам, через которые в мир Земли сходил древний арктический бог Морок, бог северного ветра, войны и насилия, слуга еще более сильного владыки черных сил Чернобога. Плита зашипела. Монахи отскочили.

Хрис коснулся плиты концом посоха.

Раздался треск. По плите пробежала огненная змейка, оставляя после себя трещину.

Колдун выругался сквозь зубы, взялся за крест на груди, дотронулся до Врат еще раз.

– Остынь!

Плита оделась сеточкой молний, почернела. Застыл и Лик Зверя на ней – изображение Морока, хотя смотреть на него долго было нельзя: черное дыхание демона, проходившего сквозь Врата тысячи раз, настолько пропитало их, что они сами стали излучать морок – силу.

– Поднимайте!

Монахи с опаской взялись за плиту, подняли, понесли к лесу, утопая в снегу. Было видно, что несут они ее с трудом, будто она бетонная или металлическая.

– Собирай Володарь, – приказал Хрис стоявшему без движения Евстигнею.

Тот покорно собрал дощечки в мешок.

– Ведите его.

Парни в черном толкнули старика в спину, повели вслед за монахами, несущими плиту.

Потянулись за ними и остальные служители культа Морока, молча, не проронив ни слова. Их лица, освещенные луной, были равнодушны и угрюмы, отражая внутреннюю сущность черных душ.

Болото опустело. Лишь в окне полыньи изредка взбулькивали пузыри да вспухали и опадали водные бугры. Успокоилась водная гладь лишь спустя час после ухода гостей.

Они между тем двигалась по лесу недолго. Вышли на поляну, окруженную кольцом засохших деревьев, многие из которых упали вершинами к ее центру. За кустами в дальнем углу поляны сверкнули волчьи глаза, однако никто их не заметил. Только Хрис приостановился, поворочал головой настороженно, всматриваясь в мертвое спокойствие зимнего леса; он чуял зверя. Но волк не показывался, ни одно движение не нарушало ночного сна природы, и колдун успокоился.

Монахи, сопровождавшие переносчиков Врат, очистили в центре поляны несколько пней. На одном установили плиту, на втором безучастный ко всему происходящему старик с непокрытой головой снова начал раскладывать дощечки с вырезанными на них рунами. Закончил, отступил на шаг, уронив руки.

Монахи окружили плиту, подняли перед собой сжатые кулаки с перстнями, затянули странную тягучую песню.

Колдун поднял посох, произнес трескучую фразу наподобие той, которой он вызывал демона Ягью.

С острия суковатой палки сорвалась неяркая желтая молния, ударила в центр плиты, одев ее в пленку бледного огня. Тотчас же над крестом Володаря встало призрачное облачко света, случайно или нет принявшее форму человеческого тела. Еще одна молния пронзила это облачко, увлекая его к плите.

Раздался мерзкий визг и вой! Плита стала корчиться, как живая, выпячиваться, дергаться! Впечатление складывалось такое, будто ее обожгли.

Монахи дрогнули, зароптали, затем громче запели свою унылую песню, но не тронулись с места, лишь защитили ладонями левых рук глаза, правые же – с перстнями – продолжая держать перед собой.

Плита начала течь вверх, формируя демоническую морду драконочеловека, пересеченную трещиной. Сверкнули налитые алым свечением пустые, без зрачков, глаза.

Евстигней вдруг как бы очнулся, шагнул было к плите, претерпевшей удивительную метаморфозу, поднял руки, словно собираясь вцепиться Зверю в горло. Но глаза призрачного демона метнули тусклую багрово-фиолетовую молнию, и старик вдруг вспыхнул как факел! Причем горело только его тело, одежда осталась нетронутой! Через несколько мгновений от старика остались только фуфайка, штаны и куча пепла.

Зверь повернул морду к Хрису.

Тот вздрогнул, очнулся, достал бутылку с двумя горлышками. Взболтал, боком приблизился к ожившим Вратам, прикрывая глаза ладонью, чтобы ненароком не встретить зомбирующий, мертвящий, убивающий взгляд демона. --">