Айзек Азимов - Избранные произведения. II том

Айзек АЗИМОВ Избранные произведения II том

САМИ БОГИ ^(роман)

Посвящается Человечеству в надежде,

что война с безрассудством всё-таки

будет выиграна.

Фридрих Шиллер — «Против глупости сами Боги бессильны». Две Вселенных. Два мира, угасающий — и полный сил. Величайшее открытие в истории человечества дарит людям неисчерпаемый источник дешевой энергии. И надежду на спасение умирающему миру. Голоса, предупреждающие об опасности — мстительность и людская зависть? Гениальные умы, но всего лишь люди. Невероятный мир удивительных, непохожих на нас, существ. Уникальная фантазия Айзека Азимова, Гроссмейстера научной фантастики.

Три части романа представляют собой завершенные истории, поэтому изначально книга издавалась по частям в журналах: первая часть — в мартовском номере «Galaxy» за 1972; вторая — в апрельском номере «If»; третья — в майском номере «Galaxy» того же года («If» был дочерним журналом «Galaxy»).

Часть I. ПРОТИВ ГЛУПОСТИ

Глава 6^[1]

— Без толку! — резко бросил Ламонт. — Я ничего не добился.

Лицо его было хмурым. Оно и всегда казалось насупленным из-за глубоко посаженных глаз и чуть скошенного набок подбородка. Даже когда он был в хорошем настроении. Но сейчас его настроение никак нельзя было назвать хорошим. Второй официальный разговор с Хэллемом завершился ещё большим фиаско, чем первый.

— Не впадай в мелодраму, — вяло посоветовал Майрон Броновский. — Ты ведь ничего другого и не ждал. Сам же говорил.

Он подбрасывал вверх ядрышки арахиса и ловил их пухлыми губами. Проделывал он это очень ловко — ни одно ядрышко не пролетало мимо. Броновский был не слишком высок и не очень строен.

— Так что же, мне теперь радоваться? Впрочем, ты прав — это значения не имеет. У меня есть другие средства, и я намерен к ним прибегнуть, а кроме того, я рассчитываю на тебя. Если бы тебе удалось…

— Не продолжай, Питер! Всё это я уже слышал. От меня требуется всего лишь расшифровать мыслительные процессы внеземного разума.

— Но зато высокоразвитого! И ведь они там у себя, в паравселенной, явно добиваются, чтобы их поняли.

— Возможно, — вздохнул Броновский. — Но посредником-то служит мой разум, и хотя я считаю, что он, конечно, развит неимоверно высоко, однако всё-таки не настолько. Ночью, когда не спится, меня начинают одолевать сомнения: а способны ли вообще разные типы разума понять друг друга? Ну а если день выдался особенно скверный, то мне и вовсе мерещится, что слова «разные типы разума» не имеют ни малейшего смысла.

— Как бы не так! — свирепо сказал Ламонт, и его руки в карманах лабораторного халата сжались в кулаки. — Хэллем и я — вот тебе эти типы. То есть прославленный дурак доктор Фредерик Хэллем и я. И вот тебе доказательство: он попросту не понимает того, что я ему говорю. Его тупая физиономия багровеет ещё больше, глаза вылезают на лоб, а уши глохнут. Я бы сказал, что его рассудок перестает функционировать, но у меня нет никаких оснований предполагать, что он вообще функционирует.

— Ай-ай-ай! Разве можно говорить так про Отца Электронного Насоса? — пробормотал Броновский.

— То-то и оно! Псевдоотец! Уж если кто тут ни при чем, так это он. Его вклад был минимальным. Я-то знаю.

— И я знаю. Ты мне это без конца твердишь! — Броновский подбросил очередное ядрышко. И опять не промахнулся.

Глава 1

За тридцать лет до этого разговора Фредерик Хэллем был заурядным радиохимиком. Его диссертационная работа ещё пахла типографской краской, и ничто в нём не свидетельствовало о таланте, способном потрясти мир.

А потрясение мира началось, собственно, с того, что на рабочем столе Хэллема стояла запыленная колба с ярлычком «Вольфрам». Её поставил сюда не он. Он даже никогда к ней не прикасался. Она досталась ему в наследство от прежнего владельца кабинета, которому когда-то бог весть по какой причине понадобился вольфрам. Да и содержимое колбы уже, собственно говоря, перестало быть вольфрамом. Это были серые запыленные крупинки, покрытые толстым слоем окиси. Их давно пора было выбросить.

И вот однажды Хэллем --">