Александр Георгиевич Шавкунов - Бастард-2

вздымается несмотря на железный гвоздь, торчащий из левой стороны. Длинный и толстый, с расплющенной молотом шляпкой. Именно им Христа прибивали к кресту.

Пленник поднял голову и взглянул на нежданного гостя, криво ухмыльнулся, просипел:

– О, новый наместник… в этот раз быстро поменялись.

– Гвозденосец. – Сказал Урбан перекрещиваясь. – Для тебя есть работа.

Глава 2

Орландо опустился в плетёное кресло на террасе в тени огромной пальмы. Вытянул ноги и выдохнул, впервые за несколько месяцев не чувствуя себя жареной рыбой. Вместо походной одежды на нём просторный белый халат, и мягкий бриз играет выгоревшими волосами, опускающимися до плеч. Парень взял со столика стакан воды с лимоном, пригубил и улыбнулся. Боль в груди и шрамах полученных во дворце Папы Римского не напоминает о себе больше полугода. А сами события кажутся такими далёкими, что уже почти страшный сон. От которого он, наконец-то, проснулся.

Дом Сабаха Уд-Дина, старика чей караван спас от разбойников, стоит на холме в окружении пальмового сада. Парень вздохнул, перевёл взгляд на виды города и кромку моря, стараясь отвлечься от мрачных мыслей. «Родные» земли за Большой Водой, но там не осталось ничего по-настоящему родного.

Ведьма ушла с сыном в неведомый Мирквид, путь куда никто не знает. Единственная спутница и союзница, Луиджина, осталась в римском приюте, ухаживать за сиротами…

«У меня не было детства, но я могу дать его этим детям». Сказала она, прежде чем скрыться за массивными воротами и оставить Орландо под проливным дождём.

Горячий воздух притупляет застарелую боль, а птичьи трели не дают окунуться в хандру. Мечник глотнул холодной воды, покатал на языке, наслаждаясь привкусом лимона. Проглотив, широко улыбнулся, отмечая для себя, что край песков не так уж плох. По крайней мере на побережье. Однако, придётся отправиться в самое сердце Пустыни.

Орландо вздохнул и начал массировать большим пальцем шрам на предплечье. Перед этим стоит расспросить местных о древних руинах и старых городах, пожранных песками. Где-то там может прятаться Иосиф вместе с Граалем. В конце концов пустыня, где иудеи бродили сорок лет, лучшее место чтобы спрятать что угодно.

Особенно чашу, полную крови Бога.

***

Гвозденосца начали снимать с крючьев, вбитых в стену. Плоть, сросшаяся металлом за столетия, трещит, как раздираемая ткань. Хрустнуло, пленник повалился на стражников, подмял их под себя, как медведь и остался лежать. Папа Римский, Урбан, отступил, поддавшись импульсу страха. Гвозденосец иссох, кожа обтягивает кости подобно гипсу, но ширина плеч и рост внушают животный ужас. В свете факела волосы пленника похожи на чёрную паклю, контрастируют с мраморной кожей до рези в глазах.

Стражники выбрались из-под тела, невнятно ругаясь и крестясь, с трудом подняли. Гвозденосец оперся на плечи, выпрямился и Урбан невольно отступил ещё на два шага. Отродье возвышается на добрых полтора метра над ним, а гвоздь, торчащий из груди больше похож на обломанное копьё. Видно, как сплющенная молотом головка подрагивает в такт биению сердца. По обыкновению римских гвоздей она широкая и толстая, с загнутыми краями. Стержень, должно быть, действительно напоминает наконечник копья.

– Не слишком ли опрометчиво? – Прохрипел Гвозденосец, глядя на Урбана сверху вниз, как на мокрицу. – С чего ты взял, что я стану подчиняться?

– Два гвоздя. – Сказал понтифик, скрещивая руки на груди. – Ты подчинишься, или вырвем твой.

– Думаешь получится? – Фыркнул пленник, стражники понемногу горбятся под его ладонями, лица наливаются кровью. – Аларих не смог, даже Лонгин не смог!

– Прошла тысяча лет, чудовище. Мы нашли способ.

– Вот как… занятно. Думаешь, я подчинюсь из страха?

– Нет, мы хорошо знаем тебя, Терций. Римская церковь предлагает тебе свободу и богатство, роскошь, равных которой ты не знал и в эпоху Рима. Даже когда был правителем!

Гвозденосец молчал, глядя куда-то сквозь человека, будто раздумывая о побеге. Наконец тряхнул головой и в глазах зажглись красные огни.

– Допустим, я согласился. Что тебе нужно взамен?

– Чаша Иосифа, святой Грааль!

Смех Терция разлетелся по каземату и коридорам, отскакивая от стен и превращаясь в гулкий грохот. У входа в подземелье вздрогнули стражники, переглянулись зябко ёжась и на всякий случай отступили. Урбан терпеливо дождался пока Гвозденосец отсмеётся, а тот, мотнул головой, стряхивая набежавшую --">