Александр Булахов - Молчание

гибель вам не даст никаких преимуществ. Я уже поставил вам мат в три хода. И погубили вас, друзья мои, две вещи: элементарная самоуверенность и нежелание считаться с обыкновенными правилами техники безопасности.

Федор Иванович взглянул на Анну, та улыбнулась ему и покрутила пальцем у виска. Сей жест означал, что их клиент с перепугу начал бредить.

Мудрая Валентина Петровна сразу же стала смотреть по сторонам. Кушетка, рабочий стол, шкаф с медикаментами, мусорное ведро, наполненное какой-то бумагой и ватой. Ничего подозрительного она не увидела.

— Знаете, мы ведь тоже этим постоянно грешим, — продолжил раскрывать свою мысль Николаев, — милиционеры не всегда надевают тяжелые бронежилеты, надеясь, что перестрелки не будет. Токари не надевают очки, а химики — противогазы. Ай, ничего не случится, уверен каждый из них. Сто раз ничего ни случалось, и в этот раз не случится.

— Все, мне надоело смотреть на твой дохлый номер, — заорал Федор Иванович.

Павел Петрович быстро поднял руки к верху.

— Секундочку! Я тоже умею, как и вы, — выкрикнул он и хлопнул в ладоши. — Хоп!!! Мои хорошие!

Ничего не произошло. Все замерли в замешательстве. На серьезных лицах трех рассказчиков стали медленно появляться улыбки. А на лице Николаева — отчаяние и страх.

— Бобров, врубай музон! — заорал он, что есть мочи. — Ты, что совсем оглох?!!

За стеной раздался голос Боброва.

— Никак нет, Павел Петрович! Желаю удачного прослушивания.

Тишину кабинета резко разорвала оглушительная музыка. Со свистом открылась дверца шкафчика для медикаментов, и все рассказчики успели увидеть в нем огромный динамик, из которого ревела какая-то рок-группа.

— На ваши чувствительные ушки я бы посоветовал надевать что-то посерьезней, — пояснил своим врагам Николаев.

Рассказчики и их ученики, а также ученики «Гаденыша» мгновенно схватились за уши. При таком уровне шума эти твари уже ничего не могли изменить. Они согнулись пополам и завизжали, как свиньи на бойне.

Оглушенный таким ужасным ревом, Николаев поднял кушетку и заметил под ней еще целую кучу вопящих динамиков. Он схватился за уши и закричал вместе с рассказчиками. Ему показалось, что с каждой секундой рев становится все громче и громче.

Рассказчики и их ученики попадали на пол и затряслись в конвульсиях. Впервые в их жизни «правило первого колебания» сработало против них. Невероятных масштабов энергия, выработанная для резкого реагирования на угрозу, оказалась закрытой естественной защитой от шума в той части мозга, что ее выработала, и нанесла непоправимый урон всему, что находилось внутри черепной коробки. Федор Иванович, Анна и Валентина Петровна стали такими, какими они были на самом деле. Из их носов и ртов потекла желтая пена…

Николаев развел руками перед их наполненными безграничной болью глазами.

— Рок-группа «Рамштайн». Последний концерт, — объяснил он. — Еще та сила мысли…

«Ледяная пленка», покрывшая практически все восьмиэтажное здание больницы, задрожала. По ней покатилась струйками талая вода. Лед стал лопаться и разлетаться на мелкие осколки…

В коридоре урологического отделения стоял и чего-то ждал отряд Николаева. Все бойцы этого отряда молча смотрели на дверь процедурного кабинета. Она открылась, и к ним наконец-то вышел Павел Петрович.

— Ну, вот и все: они замолчали, — сообщил он.

ЭПИЛОГ

А на одиннадцатом подземном этаже, в большом зале с розовым светом, открыл глаза и уставился в потолок Сергей. В кресле все еще сидел худющий до жути мертвый инопланетянин.

— А в этом теле мне намного удобней, — сказал Сергей голосом Чёмчи. — Хе — хе, Чёмча!

Сергей поднялся на ноги и стал руками ощупывать свое тело. Он внимательно посмотрел по сторонам и добавил к сказанному:

— Только в этом теле я смогу выжить на этой планете. И, я так понимаю, пришло время открывать скрытые этажи.

--">