Роман Пастырь - Студент

часов до столицы. Переночую в поезде и утром прибуду в институт.

— Молодой человек, а вы есть не будете? — спустилась сверху голова. Ну, выглядело это именно так. Мужик свесился, показывая лишь верхнюю свою конечность, а заодно и сальные волосы, — Можно тогда я…?

— Да, конечно, — я выбрался из-за столика, который стоял между койками, и отправился в стык между вагонов, чтобы подышать сквозняком.

Когда я сдавал экзамены, то позволил себе более вольные ответы, чем следовало. Сейчас это не казалось такой уж хорошей идеей. У меня не было нормальной легенды. Меня приняли на учебу, как Эдуарда Гвоздева, хотя на самом деле я Эдгард Соколов. Вроде как я племянник Сергея Гвоздева, у которого и жил больше года, но у этого нет никаких доказательств и если в институте есть что-то вроде службы безопасности, которая проверит данные… То, быстро станет известно, что я не тот, за кого выдаю себя. К чему это приведет — хочется верить, что к восстановлению меня, как аристократа, что, как надеюсь, откроет новые возможности. Может так статься, что ничего не случится. А может всё станет сильно хуже и придется пуститься в бега.

Эта неизвестность и нервировала. Чтобы успокоиться, я старался продумать план действий на каждый вариант. С побегом проще всего. Уж что-что, а я смогу выжить в любых условиях. Если бы ещё не Гвоздевы… Боюсь думать, что будет, если заявятся к ним. У них ведь ребенок. Вот из-за этого риска я нервничал больше всего. Из-за себя не так волновался. Уверен, что смогу справиться с любыми вызовами. Но не факт, что смогу управиться с угрозой близким.

Тем более в этом мире, где я уже потерял одну семью. Да и на вторую нападали, будь неладны эти бесы.

Чтобы окончательно не загрузиться, взялся за шлифовку позитивного сценария. Именно шлифовку. Так-то я уже сто раз обдумал, как буду жить и что нужно сделать. Первый шаг — заселиться в общагу, познакомиться с теми, с кем буду учиться, узнать порядки в институте. Второй шаг — узнать, что с родом Соколовых. Может у них какая-то родня осталась. Помимо тех, кого убили в особняке, были и другие, это я точно знал, но где они сейчас, как с ними связаться и живы ли они — не знаю. Третий шаг — мне нужно отдельное место, где я смогу заниматься своими делами. Сомневаюсь, что общага подойдет для этого. Для отдельного места нужны деньги. Как и для всех тех материалов, которые потребуются. Так что мне ещё и работу надо найти. Как это будет совмещаться с учебой и возможно ли так всё устроить — отдельный вопрос, на который предстояло найти ответ.

На своё место я вернулся минут через тридцать, рассудив, что за это время люди успели поесть, а главное, там успела выветриться какофония запахов.

По обоим пунктам меня ждал провал. Попутчики только перешли к чаю, но любезно подвинулись и даже угостили меня печеньем.

* * *

Так как поездка была вечерняя, почти никто не стелил постель. Я умудрился задремать, прислонившись щекой к стене. Стук колес убаюкивал, даря ложное ощущение безопасности и размеренности.

Резкий металлический скрежет раздался так внезапно, что я дернулся, подскочил, но забыл, где нахожусь, отчего стукнулся головой и упал обратно.

Скрежет повторился. Если взять ножовку и попытаться отпилить кусок металла, звук будет таким же. Только вместо протяжного завывания, хлесткие и стремительные касания.

Следом за скрежетом пришёл ещё более громкий звук раздираемого металла. Со стороны вагона, который шёл впереди моего, донеслись испуганные крики.

— Что это? — нахохлилась любительница покушать, боязливо высовывая голову в проход. Мужики тоже повылезали. Как и остальные пассажиры.

Волна тревоги прокатилась по вагону и всем разом захотелось узнать, что происходит. В такой толпе я при всём желание не смог бы пробиться вперед. Впрочем, оставаться на месте было правильным решением. Поезд дернуло, он разом сбавил ход и те, кто стоял, полетели кто куда. Люди падали с полок, в пролеты и проход, наталкивались друг на друга.

Криков разом прибавилось.

Скрежет повторился ещё раз, не такой громкий в общем шуме. Что-то происходило. И это что-то не было хорошим.

Я помог подняться женщине и мужчине. Она кряхтела и стонала, вереща от боли. Зря в проход полезла, так бы целее была. Мало того, что упала, так ещё на неё полный мужик свалился, с которым она и принялась собачиться, выплескивая боль и растерянность.

На всякий случай накинул куртку и подхватил рюкзак. А --">