Дмитрий Львович Казаков - Мужская работа (СИ)

карманов.

— Это не ошибка? — она ткнула наманикюренным пальчиком туда, где красовалась сумма с шестью нулями.

Дело ясное, такой доходяга как я должен брать десятку на новый телефон или полтос на мелкий ремонт, а тут миллион.

— Нет, — я облизал пересохшие губы и выдал остальные документы.

Меня окатило волной холода — то ли кондиционер прибавил анти-жару, то ли глаза дамочки за стойкой окончательно заледенели. Она похрустела бумажками, проглядела все до одной, словно надеялась обнаружить справку об условно-досрочном, и сообщила со все той же улыбкой:

— Увы, мы не можем предоставить вам заем.

— Но почму? — я сглотнул. — Доходов хватает! Два года! Я все отдам! Ясно же!

Ну да, я упросил кадровичку слегка завысить мне зарплату, ведь не могу же я рассказать в банке, что между сменами с утра до ночи бегаю по заказам, чиню все подряд, и зашибаю почти столько же, сколько у Петровича! Пойми же, блондинка с грудью, что мне нужны эти деньги, и что я пытаюсь добыть их как честный, порядочный гражданин!

— Вы… — начала она, и тут я выложил последний козырь.

Диагноз Сашки со всеми деталями — сколько стоит операция, и когда ее надо делать.

— Вот зачем мне нужна эта сумма, — все силы ушли на то, чтобы остаться спокойным, в этот момент я был слабее новорожденного котенка. — Пожалуйста, девушка.

Глаза ее вновь посетила задумчивость — готов поспорить, нечастый гость.

— Подождите.

Она ушла, а вернулась с типчиком чуть меня постарше, и даже чем-то похожим. Наверняка я стал бы таким, если бы усидел в банке — прилизанным, аккуратным, в белой рубашечке, с равнодушной мордой.

На меня он даже не посмотрел, для таких мажоров существуют только бумажки.

— Егор Игоревич, — типчик поднял взгляд. — Простите, но мы вам отказываем. Банк…

— Воттак сразу? — отчаяние ударило по внутренностям точно замороженное бревно. — Даже не рассмотрите заявку?

— А зачем время тратить? — на меня смотрели как на таракана, как на мерзкое насекомое, с лапок которого на аккуратный банковский пол сочится слизь, а от жвал поднимается вонь. — Очевидно же, что вы не в состоянии предоставить финансовое об…

— У меня дочь умирает! — я обнаружил, что стою, и что меня колотит от злости. — Понимаете это? Если нетденег, онатруп! — всегда, когда горячусь, глотаю звуки и слоги.

Типчик отшатнулся и забормотал:

— Мне очень жаль… Обратитесь в благотворительные фонды…

Я застонал — от боли, горя, ярости.

— Проблемы? — громыхнуло рядом.

Сбоку образовался человек-гора в темном костюме, крутые плечи под пиджаком напряглись, кулаки сжались.

— Выведите… — начал типчик.

Я попытался ему врезать, но не дотянулся, и лишь мазнул кулаком по гладкой щеке. Огромные лапищи ухватили меня, руки оказались прижаты к телу и меня поволокли в сторону дверей.

— Если онаумрет, тытруп! Труп! — рычал я, пытаясь вывернуться из хватки охранника.

Тот сжал меня сильнее, и дыхание в груди кончилось.

Жаркий воздух улицы как полотенце хлопнул по лицу, от выхлопов заслезились глаза. Шершавый асфальт ударил по коленям, и в следующий момент мне в грудь прилетел рюкзак со всеми документами.

— Успокойся, — сказал охранник почти миролюбиво. — Но к нам больше не суйся. Ясно? Я тебя запомнил.

Тыльной стороной кисти я вытер глаза, обнаружил, что меня обходят люди, бросают пугливые взгляды, но мне было на всех вокруг наплевать, ведь я не смог, не справился… Пойти в другой банк, чтобы там получить такой же равнодушный отказ? Обратиться в благотворительный фонд?

Я принялся собирать бумажки в рюкзак, и обнаружил среди них визитку.

«Иван Козырев».

Вспомнился день рождения в пятницу… седой и морщинистый «дядюшка»… Мужская работа…

Налетевший порыв ветра захотел утащить визитку прочь, но я прижал ее рукой. Другой нашарил в кармане смартфон — надо хотя бы узнать, что имел в виду явившийся из небытия родственник…

* * *

Переступив порог, я очутился в крохотном офисе на два стола, один пустой, на другом комп и за ним — лысеющий дядечка в костюме. В первый момент я даже решил, что ошибся дверью, но нет, именно этот адрес, этаж и номер комнаты сообщил мне Иван.

— Чем могу поспособствовать? — спросил дядечка, улыбаясь так, что блестящая, точно пластиковая кожа у него на щеках пошла рябью.

— Я насчет работы… — --">