Андрей Олегович Щупов - Избранные фантастические произведения. Компиляция. Книги 1-17

действием тепла он тоже разомлел (больное воображение рождает бред, а отсутствие воображения — блажь. Разница не очень заметна.

Хотел бы рассказать, да не могу. Секрет и наказуемо. Он, видите ли, предназначен для старшего офицерского состава. А что есть старший офицерский состав? — Он выдержал хитроватую паузу.

— Это все то, что начинается сразу же за майором. Значит, знать мне этого не положено. А я знаю. Стало быть, сам рискую и вас могу подвести.

— Да ну! Бросьте, товарищ капитан!.. — заныл ефрейтор. Ему уже не терпелось утереть нос старшему офицерскому составу. — Мы ж никому… Слово!

Капитан справился с последней пуговицей и распластал полы полушубка. Ему стало жарко.

— Ничего, голубки, потерпите. Всего-то и осталось — час или два.

— А что будет через час или два?

— По всей вероятности, ничего. Вот и окажется, что весь мой секрет с самого начала отдавал липой.

— Тогда тем более! Если через час все откроется…

— Да говорю же: ничего не откроется! — Капитан усмехнулся. — Потому что через этот самый час случится примерно следующее: кто-нибудь из наименее терпеливых генералов не выдержит и взорвется — сыграет, так сказать, роль детонатора. Воспоследует бурная цепная реакция, и всех нас с матюгами погонят обратно на машины и вертолеты, не дав как следует собраться и сообразить, что же здесь, в сущности, имело место. — Капитан улыбнулся. — А имел место, ребятки, грандиозный розыгрыш. Всего-навсего. Розыгрыш, помноженный на шпионские фантазии наших стратегов. Вот вам и весь секрет!

— Значит, не скажете? — Ефрейтор обиженно покривил губы. Гуль тоже недоумевал. Слушать нелестные эпитеты в адрес командиров всех родов войск он мог и у себя в казарме. И куда более хлесткие. Выходило так, что капитан поманил их пряником и ничего не дал.

Заметив обиженную реакцию собеседников, Володя виновато развел руками.

— Извините, парни, но подробнее не могу. Хотел бы, но не могу. Знаете ведь как… Генерал сболтнул полковнику, полковник — мне, а достанется всем вместе. Секрет есть секрет. Тут и Запад вражий замешан, и Восток, и наши…

Словом, если кто проговорится, может не поздоровиться. Это на полном серьезе. Так что молчу для вашей же пользы.

— Да… — протянул Гуль.

Ефрейтор, не слишком церемонившийся с капитаном, рубанул более откровенно:

— Тогда нечего было начинать! — В голосе его звучала та же обида, что была нарисована на лице.

Володя смущенно прикашлянул. Он и сам осознал, что вышло неловко. Тайны или бесстрашно раскрывают или не упоминают вовсе. Он потянулся к котелку.

— Ладно уж, налью… — Ефрейтор по-хозяйски отстранил его руку, умело и ровно разлил по кружкам дымящий чай. Попутно зыркнул в сторону Гуля. — Омуля небось часто тут пробуете? — О промахе капитана он великодушно решил забыть.

— Ага, каждый день — утром и вечером, — съязвил Гуль.

— Значит, не часто? А может, тут вообще никакой рыбы?

— Почему… Видим иногда. Муксун, нельма… Покупаем у местных. Но в основном обыкновенная селедка, из Диксона.

— Значит, не особенно жируете, — посочувствовал и тут же ввернул, видимо, любимое словцо: — Хреново… На море служить и рыбы не едать — это, я вам скажу…

Отсев в угол, он гармошкой наморщил лоб и принялся ковырять в зубах спичкой — этакий знающий себе и другим цену увалень из деревни, с оттопыренными ушами и крупными лучистыми веснушками. С внутренней усмешкой Гуль отметил про себя, что ситуация в палатке забавным образом перемени-лась. Теперь безусловным хозяином был конопатый, и, как всякий хозяин, он немедленно взял бразды правления. Известно, что приходящие к власти начинают с длинных, пространных речей, — не стал исключением и ефрейтор.

— Всякие там секреты, шахеры-махеры, — начал он озабоченно, — я так понимаю, от глупости. В жизни все проще. Тут тебе земля, тут солнце, а тут чащи. Живи и другим не мешай. А разных там парламентов, министров-архиепископов нам, если честно, и не нужно. Мы-то знаем, как жить. Приучены А вот они — те, значит, у кого шило в одном месте, тем покой с ясностью, как нам холод. Вот и усложняют. Чтоб воды, значит, намутить и плавать в ней жирными карасями. Или этими… омулями…

Гуль взглянул на капитана, ожидая увидеть улыбку и поперхнулся чаем. Володя сидел неестественно прямо и застывшим взором следил за кружкой.

Микроскопическими толчками та передвигалась по скатерти, медленно --">