Иван Владимирович Булавин - Без памяти

отказывалась что-либо принимать. Половину печеньки я жевал минут десять, пока, наконец, не заставил себя её проглотить.

Хватит. Пока хватит. Остальное доем потом. Попытался положить пакет в карман, но тут вспомнил, что я голый. Даже трусов нет. Нужно найти одежду. Я снова встал, на этот раз уже легче. Колени по-прежнему тряслись, но шаги делать получалось. Я вышел из двери. Обернулся. На двери висела табличка, на которой были карандашом написаны фамилии больных. Оказывается, их должно быть трое. То есть, не их. Нас. Гиреев И.Г, Миронов С.П, Горячев А.Л.

Некоторое время я тупо пялился на этот список. Что-то мне в нём не нравилось. Наконец, я понял что. Своей-то фамилии я не знаю. И имени. А также кто я вообще и что здесь делаю.

Непонятно зачем, я вынул табличку из рамки и забрал с собой. Весёлая картина. Идёт по тёмному коридору голый мужик, в одной руке кусок картона, а в другой — пакет с печеньем.

Увидев свет, падающий из распахнутой двери, я завернул туда. Как оказалось зря. Ничего интересного там не нашлось. Нет. Не так. Ничего полезного не нашлось, а интересен был лежавший на полу мужчина. Был он мёртв и, судя по запаху, уже не первый день. О чём это говорит? О том, что больницу эту люди покинули быстро и, возможно, в панике. Никто за трупом не вернулся. Это был врач, одет он был в белый халат и светло зелёную пижаму, не помню, как правильно их форма называется. Вот, казалось бы, и одежда для меня, но раздевать его не хотелось, труп уже сильно подгнил, неделя прошла, или около того. Надевать на себя его одежду не стоит.

Ещё вопрос: а от чего конкретно он умер? В тело воткнуты осколки от разбитого окна напротив, но их немного и раны неглубокие. Окно выбито напрочь, причём, не камнем и даже не пулей. Видимо, взрывная волна, она же и врача убила. А от чего у нас взрывная волна бывает? Именно. Выходит, я войну проспал.

На стене чудом сохранилось небольшое зеркало в рамке. Я подошёл и посмотрел на своё отражение. Вид у меня, конечно, тот ещё. Тощий, с бородой, но при этом коротко стрижен, возможно, неделю назад меня даже побрили наголо. Причину угадать было нетрудно. На голове красовались два внушительных шрама. Один шёл от темени к левому виску, другой проходил горизонтально над правым ухом. Начинаю кое-что понимать. Черепно-мозговая травма, реанимация, частичная потеря памяти. Интересно, это меня на войне ранило? Вряд ли. Война была, если судить по состоянию трупа, меньше недели назад, а шрамы, пусть и не зажившие до конца, всё же выглядят гораздо старше. Швы, по крайней мере, уже сняты.

Итого, что имеем. Я треснулся головой, например, в ДТП, повредил мозг, лежал в коме. Врачи мне заштопали скальп, потом сняли швы, а я всё не просыпался, мирно лежал и гадил под себя. При этой мысли захотелось помыться, но воды не было даже для питья. Что дальше? А дальше случился БП, ядерная война или ещё что-то в этом роде. Больницу покинули все, кроме нескольких особо невезучих людей, вроде того, что лежит сейчас позади меня. А меня почему-то забыли. По идее, должен был тихо и мирно умереть, но организм отчего-то умирать передумал, а вместо этого взял, да и вышел из комы.

И снова встал вопрос, что делать? Я ещё раз посмотрел в зеркало. Кто же я такой? Волосы у меня русые, глаза синие, да и морда славянская. Гиреевым быть не могу. Миронов? Допустим. А С.П. - это что? Сергей Петрович? Семён Пантелеевич? Самуил Пейсахович? Нда. Никакого отклика в душе. Да и чёрт с ним! Есть сейчас проблемы поважнее. Буду Миронов Сергей Петрович, а лет мне… Я внимательно посмотрел в зеркало. Тридцать, ну, пускай тридцать пять. Что дальше? А ничего. Людей нужно искать, не всех же убило, найду кого-нибудь и узнаю все события. Только одежду бы найти для начала. Снова перешагнув через труп, я пошёл дальше по коридору. Изредка останавливался, опираясь на стену, чтобы отдохнуть. В конце коридора нашёл лестницу, начал спускаться, медленно, вцепившись двумя руками в перила.

Этажом ниже обнаружилось отделение абдоминальной хирургии, первая же надпись над дверью гласила: «Ординаторская». Это такое место, где врачи сидят. Врачей в кабинете, само собой, не было. Успели уйти, когда всё началось. Зато здесь были мягкие кресла, телевизор, электрочайник к которому я тут же припал, выхлёбывая остатки воды.

Так. Попробуем рассуждать логически. Врачи на работе ходят в белых халатах и разноцветных пижамах. А куда они скидывают свою гражданскую одежду? Взгляд мой упёрся в шкаф, стоявший у противоположной --">