Александр Красько - Карнвеннан

Карнвеннан

1. Путь в тысячу ли начинается с первого шага

Бледно-зелёный конвертоплан рассекал винтами гонконгский смог, словно мясник — свиную тушу. Мимо пролетали почти такие же машины, но в их салонах пахло шампанским и хорошим парфюмом, а музыка басила так, что её можно было ощутить даже костями. Дорого одетым мужчинам и женщинам хватало ян-юаней, чтобы праздник не прекращался даже в полёте…

А в неприметном «Америтеке» было тихо, и рециркулированный воздух кисло пах оружейной смазкой. Иллюминаторы в салоне светили так тускло, что кожа пятерых наёмников казалась пластиковой. Различались только лица, а чёрная броня словно пожирала каждый упавший на неё луч.

«Можно ли принимать это чувство за дежавю, если ситуация действительно повторялась уже много раз?» — задался вопросом капитан Хоук и снова не нашёл ответа. Эта мысль всегда мучила его по пути на задание. Даже если за окном менялся пейзаж: покрытые джунглями горы Мичоакана, прерии Техаса, снега Сибири… Даже если менялась команда: полные бравады десантники, нервные новобранцы, угрюмые борцы за свободу какой-нибудь страны третьего мира… Даже если задачи менялись… Ощущение не менялось.

Сейчас за окном сиял бессонный Гонконг. А здесь, в салоне конвертоплана, сидели такие же наёмники, как и сам Хоук. Он знал братьев Метцгера и Крюгера — коренастых бойцов откуда-то то ли из Германии, то ли из Скандинавии. Они уже не раз работали вместе. Других же — двухметрового Алксниса и флегматичного Ху — он встретил три дня назад. Но у парней была хорошая репутация — лучшая среди всех, кого Хоук смог быстро найти.

Странное предчувствие походило на рефлекс, когда жмуришься перед ударом молота по наковальне. За долгие годы работы капитан не смог ни избавиться от этого ощущения, ни понять его. По крайней мере, оно помогало отвлечься от страха: лучше размышлять о пустяках, чем представлять собственную смерть. Воображением Хоук не отличался, но опыт давал примеры, легко заменяющие фантазию.

— Команда «Альфа» начала операцию, три минуты до цели, — прошипел динамик.

Капитан глубоко вдохнул, провёл пальцами по эспаньолке, встал и прикрепил к карабину на поясе десантный трос.

— Подъем, «Браво»! Метцгер, хватит смотреть на голых баб в Сети!

— Я повышаю уровень тестостерона перед делом! — поднимаясь, буркнул тот.

— Мёртвое не оживишь, — ухмыльнулся Крюгер.

Метцгер показал брату средний палец, поднялся и посмотрел в иллюминатор. Там уже виднелись чёрные воды пролива По Чон Ван и громада Гонконгской стены. Остальные наёмники в перебранки не вступали: лучше лишний раз проверить снаряжение.

— Две минуты до цели.

Конвертоплан приближался к кампусу корпорации «Ян Ван». Невысокие здания из белого бетона и зелёного стекла перемежались соснами и можжевельниками. Охранники — и живые, и механические — сбегались к главному корпусу, где команда «Альфа» имитировала шумный, но не слишком умелый саботаж. «Браво» же интересовала совсем другая цель.

Рампа с шипением открылась, впустив в салон запах хвои. Зажужжали лебёдки, и тяжёлые сапоги ударили по земле. Команда рассредоточилась. Где-то на западе гулко разрывались гранаты и стрекотали пулемётные очереди, но наёмники не обращали на них внимания. Они, укрываясь за стволами деревьев, перебежками близились к зданию, похожему на сарай.

Командир переключился на другую частоту передачи и постучал по ларингофону: два длинных — два коротких — два длинных. Спустя десять секунд повторил сигнал. И ему ответили: потайная дверь плавно отъехала в сторону, открыв освещённый проём. В нём стояла женщина.

— Метцгер, Крюгер! — указал на неё командир, и двое наёмников двинулись вперёд, пока остальные скрывались в тени.

— Профессор Цзинь? — начал Метцгер, узнавший женщину.

Её фото было показано команде заранее. Капитан Хоук заставил выучить черты этого лица чуть ли не лучше, чем лица родной матери. Но Метцгер почему-то всё равно переспросил. Профессор открыла рот, чтобы ответить, но передумала и просто кивнула. Её руки теребили лацканы серого жакета, губы заметно пересохли, а под раскосыми карими глазами пролегли глубокие тени, казавшиеся ещё глубже в жёстком синем свете. Если на фото она казалась той ещё стервой, то сейчас походила на нищенку, зачем-то одетую в костюм. Она больше не казалось строгой и властной, какой должна быть начальница --">