Руслан Алексеевич Михайлов (Дем Михайлов) - ПереКРЕСТок одиночества 3

что-то уточнил на своем языке у Анло, они вместе перебрали несколько слов и наконец-то история началась:

– Сейчас у нас… у них там… современная судебная система. Есть тюрьмы. Все как положено. Но до сих пор каждый из приговоренных к смерти может попытаться… может выбрать себе «ледяной забег».

– Звучит мрачно.

– Это действительно мрачно, Охотник. Но мы чтим эту традицию. Хотя на самом деле все очень просто – избравшего эту участь преступника увозят прочь от теплых мест. Его везут в льды и снега – в место подобное этому. В место подобное миру вокруг Столпа, где мы сейчас живем.

– Зачем?

– Его везут за многие километры. И чем серьезней его преступление, чем тяжелее его грех, тем дальше его увозят от обитаемых теплых мест. Также в зависимости от тяжести преступления рассчитывается количество еды, снаряжения и одежды, что будет позволено ему иметь.

– Кажется, я начинаю понимать…

– Как я и сказал – традиция мрачна, но проста. Приговоренный к смерти вправе попытаться искупить свою вину «ледяным забегом».

– Его увозят в гиблые места… и бросают там.

– Да.

– И он…

– Или она…

– Справедливо. И преступник должен…

– Ты правильно понял, Охотник. Оставленный в снегах преступник знает, в какой стороне находится спасение – ему указывают направление. Один раз.

– Вот сейчас я не совсем понял…

– Направление к спасению указывают лишь один раз – терпеливо повторил Зурло Канич – Компаса преступнику не оставляют. И если преступник потеряет направление… он будет блуждать среди снегов до тех пор, пока не умрет от голода или холода. В старые времена преступников оставляли в розе следов…

– Как-как?

– Я взял аналогию «розы ветров». Видимо ошибочно… в старые времена преступник оказывался в месте, откуда следы лыж ведут в разные места. Это делалось специально.

– Чтобы он не мог выйти по следам к спасению. Чтобы у него не было путеводной нити.

– Да. В наши времена их доставляют по воздуху. Следов не остается. Но ему указывают направление один раз. Поэтому в старые времена следы специально путались, скрещивались и разбегались. Им нельзя было верить, этим обманчивым линиям на снегу и льду.

– И каковы расстояния?

– Они разные. Зависит от…

– Я понял. Зависит от тяжести преступления. И какова дистанция за убийство?

– Нет-нет… не все так просто, Охотник. Нет фиксированной дистанции за то или иное преступление. Когда преступник выбирает «ледяной забег», по его делу назначается… сход? Совет?

– Комиссия? Новый суд?

– Да… да… собираются важные люди, что снова изучают его судебное дело. Кого он убил, по какой причине, какого возраста и пола была жертва, случилось ли к примеру изнасилование и была ли смерть жертвы быстрой или долгой и мучительной…

– Хм… То есть убивший ребенка гад…

– У него почти не будет шанса спастись.

– Почти?

– Нельзя оставить даже такого за тысячу километров от жилых мест, одетого только в тонкую куртку и рваную шапку… понимаешь? Шанс должен быть всегда. Но иногда шанс этот призрачен… он столь же призрачен как у нас здесь – каковы были наши шансы отсидеть все сорок лет в тюремном кресте и не умереть от болезни, не быть сбитыми Столпом…

– Понимаю – кивнул я и допил чай – Хорошо. Снабженный тем или иным снаряжением и пропитанием преступник оказывается брошенным в снегах. И дальше все зависит только от его стойкости и силы воли. Он должен пройти весь путь и если не сумеет – умрет так и никто не придет его спасать.

– Все так, Охотник. Ты понял правильно. Это всегда очень долгая и тяжелая дорога. И пока он идет по ней – он может подумать о своих грехах, он может вспомнить лицо убитого им и раскаяться…

– И как часто им это удается? Выйти живыми в теплые места.

– Редко. Очень редко. И на это мало кто решается.

– Даже приговоренные к смерти?

– У нас убивают мгновенно и безболезненно. Секунда – и ты мертв. И у нас не предупреждают о времени смерти. Тебя казнят прямо в твоей же одиночной камере.

– Вот ты ел кашу… и вот ты уже лежишь головой на столе, так ничего и не успев понять?

– Да. Мучительное ожидание… и все же милосердная молниеносная смерть.

– Я понял – медленно кивнул я – Понял… но причем тут я?

– А ты бы попытался? Решился бы?

С помощью закрепленного передо мной зеркала заглянув в глаза сидящего позади старика, я ответил:

– Да. Даже если бы меня выгнали в --">