Барбара Хэмбли - Сумрачная планета

тревожные звонки.

— А… чтоб!.. — Уовер вырвалась от обследовавшего ее дроида и метнулась к столу. — Что, во имя света…

Лицо Барака приобрело серовато-восковой оттенок. Стол уже впрыскивал стимуляторы и антишоковые препараты в вены парня. Дроид по другую сторону стола с отсутствующим видом передавал информацию другим медицинским станциям корабля. Линии на экранах диагностов пульсировали все медленнее.

Никаких бактерий. Никаких вирусов. Никаких ядов.

В теле Барака вообще не было никаких инородных примесей.

Линии на экранах тихо сползли к нулю и замерли.

* * *

— У нас осложнения на Нам Хориосе, ваше превосходительство.

Сети Ашгад отвернулся от четырехметрового пузыря обзорного экрана, глядя на женщину, стройную и хладнокровную, сидевшую в одном из серых кожаных кресел, стоявших в холле.

— У нас — это у кого, мастер Ашгад? — у Леи Органы Соло, главы государства Новой Республики, был удивительный голос, намного более глубокий, чем можно было бы ожидать.

Относительная молодость этой маленькой, выглядевшей почти хрупкой, женщины удивляла всех, кто не знал о том, что в семнадцать лет она оказалась в самой гуще Восстания, возглавляемого ее отцом и великой государственной деятельницей Мон Мотмой. После смерти отца Лея стала, в сущности, ядром мятежа. Она командовала войсками, избегала смерти; после того, как за ее голову была назначена награда, она бежала через полгалактики — тогда ей еще не было двадцати трех лет. Сейчас ей было тридцать три, но на свои годы она не выглядела, разве что глаза, точнее, взгляд.

— У жителей Нам Хориоса? Или только у некоторых?

— У всех, — Ашгад снова подошел к ней, встав совсем рядом: высокорослый, и он стоит, в то время как она остается в своем кресле; он пытается демонстрировать свое превосходство, подавить ее. Лея посмотрела на Ашгада, взгляд ее карих глаз безмолвно сказал ему, что она прекрасно понимает, что он делает или пытается сделать, и он отступил на шаг. — У всех нас, — поправился он. — И у Новоприбывших, и у теранцев.

Лея сложила руки на коленях; широкие бархатные рукава и просторная юбка ее темно-красного платья, казалось, вбирали в себя мягкий свет скрытых ламп над головой и далеких звезд, висевших во тьме за изогнутым стеклом экрана. Даже пять лет назад она бы не преминула отметить, что он не упоминает о большей части населения планеты — не технологически развитых пост-имперских Новоприбывших и не оборванных фанатиков-теранцев, населявших холодные и безводные пустыни, но обычных фермеров. Пять лет назад горяч был молодой политик с косами, уложенными короной. Сейчас она молчала, выжидая, что он еще скажет.

— Я должен объяснить, — продолжал Ашгад; глубокий, сочный баритон собеседника напоминал Лее голос его отца, который она слышала в записях. — Нам Хориос — бесплодный и враждебный мир. Без современных технологий здесь в буквальном смысле невозможно жить.

— Заключенные, которых ссылали на Нам Хориос гриссматы, похоже, за последние семьсот лет как-то справились.

Ее собеседник на мгновение смутился. Потом улыбнулся широкой белозубой улыбкой.

— О, понимаю. Ее превосходительство изучала историю сектора, — он попытался сделать вид, что сей факт ему весьма приятен.

— Достаточно знать самые основы, — спокойно ответила Лея. — Мне известно, что гриссматы ссылали сюда политических заключенных, надеясь, что они умрут с голоду, и установили по всей планете автоматические орудийные башни, чтобы никто не мог их спасти. Мне известно, что заключенные не только не умерли, но их потомки — и потомки их охранников — до сих пор живут на этой планете, в то время как Меридиан, родной мир гриссматов, — не более чем обугленная радиоактивная пустыня.

Собственно, в Реестре относительно Нам Хориоса больше почти не было никаких сведений. В течение многих веков планета считалась глухим захолустьем. До нынешнего кризиса Лея лишь однажды слышала о ней: отец как-то раз заметил, что император Палпатин, похоже, использует Нам Хориос по его первоначальному назначению — как мир-тюрьму. Сорок лет назад ходили слухи, что старший Сети Ашгад был похищен и брошен на этой изолированной и неприступной планете агентами его политического врага, тогдашнего сенатора Палпатина. Слухи эти оставались неподтвержденными, пока младший Ашгад — копия старого политика, пропавшего без вести, только черноволосый, а не седой — не связался с Советом по следам раздоров на --">