Александр Сергеевич Коротков - Дайкин. Идущий на свет (СИ)

прохладного. На улице жарит так, будто грядет второе пришествие Великого, о котором любят вещать проповедники Святого Пламени.

«Скромный» обед трактирщика состоял из гречневой каши, жареной курицы, нескольких телячьих котлет, пареной репы, моченых яблок, салата из помидоров и огурцов, а также двух крынок кваса и молока, не считая половины буханки ржаного хлеба.

— Теперь понятно, откуда у тебя такой «авторитет», — сказал я, кивнув на его внушительных размеров пузо.

— Зато добро на навоз не перевожу, как некоторые, — не остался в долгу мой учитель, намекая на мою поджарую фигуру. — Рассказывай. Ни за что не поверю, что ты заявился просто так, из сентиментальных чувств к старику.

Ну я и рассказал. Подробно, без утайки — не за этим пришел. Во время рассказа можно было увидеть воочию, как у Юзефа пропадает аппетит.

— Говоришь, в окно выпрыгнул? И стражу усыпил? А у тебя, случаем, не было с собой баночки с сонным дымом? Ну-ну, не злись, я должен проверить любые варианты. С капитаном все просто — наверняка не поскупился и приобрел благословенный амулет. Но это не объясняет, почему уснула остальная охрана. Чтобы устроить такое, сонной дряни надо много. Дерек, может, было что-то еще?

Вот тут пришел черед того, что лично я списывал на разыгравшееся воображение.

— Знаешь… Мне на секунду показалось, что я чувствую голод. Но не такой, как сейчас, когда съел половину курицы и спать завалился, а нечто другое. И еще, я обрадовался виду хлынувшей крови. Хоть и не видел момента, когда барону разворотили гортань. Впрочем, все прошло, когда убийца исчез.

Юзеф слушал очень внимательно, и ему не нравилось то, что он услышал. Это было заметно по появившейся между бровей складке и напряженной позе. Даже второй подбородок куда-то делся. Наконец он пожевал губами и неохотно выдал:

— Никогда не слышал ни о чем подобном. Ни о людях, способных выпрыгнуть из окна четвертого этажа, не превратившись при этом в мешок с поломанными костями, ни о тех ощущениях, что ты столь красочно описал. Давай-ка так: я наведу справки, поспрашиваю старых знакомых, тряхну связями. А ты пока поутихни. Нечего тебе отсвечивать, пока мы не проясним ситуацию. Иди в убежище. Как только станет что-нибудь известно — я тебе сообщу.

Как говорится, яйца курицу не учат. Мой старый учитель крайне редко дает бесполезные советы. Вот и в этот раз я не видел ни единой причины, чтобы к нему не прислушаться.

Глава 2

Деревня Колтуны, в тридцати милях к северу от Горинфа, ничем не отличалась от других таких же деревень в округе. Пять десятков домов, захудалый постоялый двор, хозяин которого выживал только за счет приходящих вечером пропустить стаканчик-другой односельчан. Две улицы, на которых то тут то там можно было увидеть копошащихся в луже свиней. В общем, обычная сельская идиллия, которая была нарушена тремя Псами Великого, появившимися на пустой дороге утром со стороны Горинфа. Впрочем, искателей тьмы совершенно не интересовали сельские пейзажи. Их цель лежала в полумиле севернее, где находились развалины древней крепости. Пять веков назад здесь жил и практиковал темное искусство некромант, чье имя летописи не сохранили.

— Напомни мне, какого ляда мы забыли в этой дыре, Стиан? Даже не верится, что до Гамзара всего тридцать миль, — спросил Нэйс, низкорослый, крепко сбитый крепыш с седеющими висками и отсутствующей мочкой правого уха.

— Такие дыры тебя кормят, Нэйс. В Гамзаре, кроме крыс, давно уже больше ничего не водится, — ответил ему высокий сухопарый старик с когда-то черными, а теперь почти полностью седыми волосами и сросшимися бровями. Он родился в деревне, похожей на эту, поэтому не мог не встать на защиту. — А прибыли мы сюда потому, что у крестьян начали гибнуть посевы, по непонятным причинам случился падёж скота. Ну и в довесок к этому за последние три месяца дважды рождались мертворожденные. Может, скажешь мне, на что это указывает?

Недовольный прочитанной лекцией Нэйс промолчал, и взгляд старика переместился на второго спутника — молодого мага, которому на вид нельзя было дать больше двадцати двух. Тот в обществе старших товарищей предпочитал помалкивать и за всю поездку произнес не больше трех десятков слов. Под взглядом Стиана парень несколько стушевался, но прочистил горло и произнес:

— Все указывает на то, что где-то неподалеку кто-то пытается подчинить себе --">