Василий Горъ - Ромм. Четвертый (СИ)

некоторые грани «новых знаний» Рати воспринимала намного тяжелее, чем Лани. В общем, выставить их из дому или оттолкнуть мне бы и в голову не пришло, ведь они отдали мне без остатка не только их, тэххерские, Мечты, но и тела, сердца и души. Причем не как наши, эрратские «красотки» – на неделю-полторы или пока оплачиваешь их капризы – а раз и навсегда.

Олли я тоже принял, а не выбрал сам. Вернее, сначала зауважал и вытащил из клетки, в которую она сама себя загнала, затем служил опорой, с которой она изучала жизнь заново, и, невольно влюбив ее в себя, не смог оттолкнуть. Может быть, поэтому видел в ней сначала вернейшего соратника со второй ипостасью, которая открывалась только мне, а уже потом – любимую женщину. Но все равно, берег, холил, лелеял и дарил столько тепла, любви и ласки, сколько мог.

А к Альери я «шел» сам. Сам захотел ее дружбы, сам делал шаги навстречу, сам укорачивал расстояние между нами, пропускал через свою душу ее прошлое и открывал ей себя. Чувства, которые я испытывал к этой женщине, начинались с тэххерского слова «преклонение»: я преклонялся перед ее самоотверженностью, чувством долга, силой воли и еще сотней крупных и мелких черт характера, которые успел оценить. И жаждал подставить плечо под груз, который она на себя взвалила. А еще я ее любил в разы сильнее, чем трех других своих женщин, вместе взятых. Но как-то по-тэххерски – спокойно и ровно, как часть себя, волею судьбы оказавшуюся в другом теле. Именно это спокойствие давало силы смириться с тем, что нам с Ари придется рвать души безумным расстоянием между планетами, довольствоваться редкими встречами и вместо жизни в счастливом браке делить одно Сердце на двоих.

«Подрастет Тайреша – заберу Ари к себе. И назначу старшей женой!» - в какой-то момент мысленно хохотнул я. А через пару мгновений почувствовал, что это не шутка, а решение. Причем окончательное и бесповоротное.

Мне тут же полегчало – я выбросил из головы «лишние мысли» и сосредоточился на том, что видел. Благо было, на что посмотреть: ближайшая подруга, Сердце и, в будущем, старшая жена решила одарить меня возможностью увидеть и полюбоваться еще одной своей привычкой. Засмотревшись в окно, моя королева перенесла вес на левую ногу, а пальцами правой что-то долго «рисовала» на ковре. Чуть позже, согнув ее в колене, «задумчиво» покрутила стопой в разные стороны, замерла на несколько секунд, красиво вытянув носочек, и… начала озвучивать выводы:

- Речь его, а не аналитиков. По моим ощущениям, соответствует внутреннему состоянию. Намеренно произносилась без подготовки и без последующих исправлений – Александр пытался дать понять, что готов играть в открытую и не прячет рраг в рукаве[1]. Далее, душой не покривил ни разу, хотя подкинул пару крючков, чтобы проверить, зацепишься ты за них, или нет. Но и их ввернул, скорее по привычке, чем намеренно – вне всякого сомнения, он понимает, что ты не бросишься продавать горячую новость о скорой смене императора новостным каналам ГС. В том, что экстерриториальность для вашего континента вполне достижима, уверен абсолютно. И, кажется, даже знает, как этого добиться достаточно быстро. А еще убежден, что даже после передачи трона сыну будет иметь достаточный вес для того, чтобы продавливать любое свое решение и в Империи, и в Галактическом Союзе. Видит перспективы в той картине мира, которая начала вырисовываться после строительства филиала «Лаулетт» на Эррате, и хочет, чтобы россы заняли в ней достойное место. Молодость и долголетие жены ставит на второе место, а свои вообще на третье. Впечатлился успехами вашего Клана, но не завидует, а хочет добиться того же…

Выводов было много, и Ари вываливала их на меня, даже не пытаясь структурировать. Однако в какой-то момент начала разбавлять их дополнительной информацией из досье императора, чтобы подчеркнуть самые важные, по ее мнению, моменты. Несмотря на сумбурный стиль изложения в самом начале и излишнюю сухость и перенасыщенность фактами в конце, создаваемая ею картинка получилась, можно сказать, зримой. И показала мне не только второй слой речи Александра Двенадцатого, но и многие черты характера этой личности.

Когда я уложил в голове все сказанное, моя любимая женщина на один коротенький миг словно потухла. Не внешне, а где-то в самой глубине фиолетовых глаз. Но виду не показала – подошла к дивану, уселась на подставленное бедро и растрепала мне волосы:

- Если --">