Руслан Алексеевич Михайлов (Дем Михайлов) - Инфер

сука?! – я полоснул ему по лбу, рассекая кожу до черепа. – Где мой экз?!

– Не было… не было! Не было! Не было!

– А-А-А-А!

Развернувшись, я метнул нож. Скользкая и липкая одновременно ладонь подвела, и пущенный в полет нож чуть отклонился, вместо мягкого живота угодив под сердце. Орущая девка заткнулась и упала. Тут же рухнул и Джез.

– Дерьмо! – подытожил я, яростно моргая, в попытке отогнать сгущающуюся темноту, несущую с собой призыв блевануть и отключиться. – Дерьмо!

Ноги подкосились, и я рухнул на скулящего ушлепка, успев вбить ему в глаз одну из оставшихся в ладони игл и слегка ей там поболтать, старательно размешивая мозговой сахарок.

Темнота…

* * *

– Оди! – с остывающего трупа я подскочил с этим яростным криком. – Оди! Я Оди! Номер одиннадцатый! Гоблин! Добровольно низший! Мать вашу всех! Я гоблин! Гоблин! Гоблин! Я Оди! Мир Франциск! Мир Франциск! Я Оди!

Устав орать, заставил себя заткнуться и оглядеться.

День. Лес. Не джунгли, но почти они. Это в первую очередь ощущается не по зарослям, а по температуре – пусть растения тропические, но нет того влажного мерзкого тепла, что вечно живет в густой тени плотных лесов.

Лежат трупы. Две девки. Три мужика. Все в крови. У меня в руке намертво зажат револьвер. Вон торчит мой нож под сердцем скрючившейся на боку девки со странно плоским носом. Проверив патроны, убедился, что в револьвере остался один заряд.

– Каппа. – вспомнил я еще что-то. – Каппа…

Оглядевшись, во всю глотку заорал:

– КАППА! Куда ты делся, гоблин?!

В голове полный хаос. Воспоминания то приходят, то уходят – полное ощущение штормового прибоя, когда волны яростно колотят по песчаному пляжу, то набегая, то оставляя после себя выглаженную влажную равнину и колотящуюся о песок умирающую рыбу. Вот те мысли, что задерживались в моей гудящей голове – это и есть та дохнущая без родной среды рыба.

Утерев с подбородка блевотину, я прислушался, но не услышал ничего интересного. Голова болела, но уже не так сильно. Тошнота прекратилась. Во рту так сухо, что любая пустыня позавидует. Поэтому первым делом я обыскал трупы, выворачивая все из карманов, сдирая пояса и бросая все в одно место. Забрал и свой нож из дохлой девки, заодно содрав с нее зелено-черный большой платок, прикрывавший шорты и ноги. Мне сгодилось, что стереть с себя корку кровавой грязи. Найдя флягу, откупорил и принюхался.

Спиртное.

Сделав крохотный глоток, шумно выдохнул – крепко. Очень крепко.

– Самогон! – радостно произнес я и тут вспомнил бегущих навстречу плуксов, синие глаза, стальные коридоры, однорукого злобного безного ушлепка на дне Клоаки, безглазого зомбака, упрямую дуру с татуированной рукой… – Рэк! Баск! Йорка!

Поозиравшись, не увидел никого из них, но, ободренный тем, что ко мне многое возвращается, продолжил обыск. Вода нашлась во второй фляге и была скверной: мутной, теплой и прямо дышащей многообещающе из грязного горлышка – я, сука, тебе, мол, таких толстенных склизких глистов подсажу, что они из твоей тупой жопы даже вылезти не смогут! Жри паразитов! Жри паразитов!

– Ну и хрен с ним. – буркнул я, прикладывая горлышко к губам.

Вариантов нет. У меня серьезно обезвоживание, а бегать в поисках дающих чистую воду лиан я желанием пока не горю. Слабость все сильнее – организму явно пришлось туго. Выпив почти литр, остатками смочил еще чистый край платка и вытер лицо, плечи. Затормозил на шрамах вокруг плеч. Глянул на номер на груди.

11.

Сжал кулаки, оценил вздувшиеся жесткие мышцы. Руки. Арендованные руки. Арендованные ноги. Система штрафует. Система забирает за неуплату. Мир Франциск. Низший. Высший. Первый Высший!

Башня…

Башня…

Вот оно!

Старик, сидящий в высоком кресле.

Старик… Первый Высший!

– Ненастоящий старик. – произнес я, замирая. – Ненастоящий, сука, старик! Я вспомнил! Подделка… гребанная подделка…

Мимика! Его мимика… вот что меня зацепило. Она повторялась. Причем в точности. Не в улыбке, а в том, к примеру, как он прищурил глаза в начале короткой беседы, а затем в середине. Даже в привычных ему жестах и мимике ни один гоблин не сможет повторить это идентично. Просто не сможет. А тут было прямо точь-в-точь… и тогда я понял, что разговариваю не с живым человеком. Я еще мог ошибиться. Но… его взгляд, его речь – все не так. Да, он мог орать. Но не просто орать и просто требовать. Он мог умелыми словами дерьмо из гоблина вышибить вместе с мозгами. А еще он был сумасшедшим. Одним --">