Johan Stevenson - H.I.V.E. Удача любит смелых

наклонил. Горло обожгло и вместе с тем пришёл вкус. Протухшие яйца в самогоне, настоянном на носках, которые месяца четыре не стирали, не снимали и вымочили прямо вместе с немытыми ногами. И это — самая лестная характеристика для такой бурды.

Хотел сплюнуть, но фляга, всунутая почти в самую глотку, мешала. После третьего глотка этого «напитка богов», Босяк отнял флягу, а я закашлялся, в который раз за эти сутки «ухнул», и меня прополоскало прямо себе под ноги.

— Гляди-ка, опростался-таки мяса кусок! Я уж думал проспоренные спораны отдавать, — обрадовался моему конфузу водила.

— Нет, так не пойдёт, ты давай глотай иначе замёрзнешь, потом с тебя даже одного спорана не возьмёшь, — сказал Босяк и вновь пропихнул флягу мне в горло. — Да твою-то матушку! Пей давай!

Пришлось глотать. Второй раз пошло легче, оно не удивительно, когда знаешь, чего ожидать и когда организму нечего исторгать из себя кроме желчи, в сущности, ничего другого не остаётся.

— Вот, хороший кусок мяса! — Босяк поднял меня за шкирку, встряхнул и спросил: — Поссать надо, нет? — отрицательно мотнул головой. — Смотри, зассышь машину — коновал будет самым зверским образом тебя органов лишать и прежде всего твоего шланга, по полсантиметра в день, если маленький, то по три миллиметра.

— Так вы меня на органы взяли? Пацаны, не надо, у меня все лёгкие загазованные и почки ни в пизду!

— Чувак, ты не въехал, здесь не твой родной мир, здесь реальные пацаны, и такие косяки Стикс правит, как нам два пальца обоссать, — Босяк закинул меня внутрь и захлопнул двери.

Удивительно, но «живец» подействовал самым лучшим образом. Тело, конечно, как было затёкшим, так и осталось, а вот башка прояснилась и кости ломить перестало.

Машина тронулась и меня потянуло в сон, чего на голодный желудок никогда не случалось. За счёт чего и держался долгими предзачётными ночами, но это лирика моего студенческого прошлого. Похоже теперь не самого худшего.

Как там Босяк сказал? «Стикс»? Река смерти, единственный путь в АИД. Ну, если Харон оставил свой пост, неудивительно, что тут хмыри с автоматами бегают. Куда как более удивительно, что я сюда попал и за какие, спрашивается, грехи? И как на земле расценят моё отсутствие? Хотя, глядя на официальную статистику пропавших без вести, этот вопрос отпадает — просто спишут Александра Харькова и дела нет. Родителей, конечно, жалко, немолодые уже, чтоб второго заводить, а девушка погорюет, да найдёт другого.

За такими мыслями не заметил, как заснул.

Засыпая в позе гусеницы, человек должен учитывать, каково ему будет по пробуждению. Я не учёл, за что и поплатился отнятыми ногами, дикой болью в суставах и ударом головой об дверь от неожиданности.

Причиной пробуждения стала пулемётная очередь. Потом вторая. Судя по звуку, работали из крупняка, РПК или тот же ПКМ так не работают. В детстве смотрел с отцом военные передачи, думаю, кое-что знаю.

Кое-как подполз к стене в салон, поднял руки, которые не размыкал из «замка» и вряд ли теперь смогу, даже если меня развяжут. Приготовился стучать по перегородке, но Босяк сам повернул голову в мою сторону.

— Чо, мясо? Интересно, страдания кого закончились, а кого только начинаются? Ковыряться Толик всё равно будет долго, так что чо бы и не размяться? — сказал он и вышел из машины.

Двери распахнулись, Босяк поманил меня пальцем и изрёк:

— Давай, в этот раз сам будешь ножками землю топтать. Ты, конечно, фуфел дрыщеватый, но я не ломовая лошадь, чтоб тебя каждый раз на горбу таскать, да?

Скрипя всем, чем можно и чем нельзя, выполз на свет божий. Чудом перевернулся, вытянул ноги к краю и спрыгнул. Сука! Как же это больно! Еле разогнулся обратно, благо не упал иначе было бы совсем позорно.

— Идём, посмотришь на местную фауну в первый и последний раз, — кинул Босяк через плечо и пошёл дальше.

Пошёл следом за ним, а куда деваться от вооружённого головореза в чужом мире, если ты не знаешь местности? Да и если бы знал — не бежал бы, пулю промеж лопаток хватать не хочется, а пожить пару лишних часов перед тем, как тебя распилят, хочется.

Мертвяк заставил колонну остановиться в достаточно живописном месте. На поле около дороги во всю рос подсолнух, а невдалеке от места остановки отходила накатанная колея, что вела в деревню за полями буквально на самом горизонте. Щурься не щурься, а кроме серой полосы не увидишь ничего.

С другой стороны грунтовки, по которой катила колонна, --">