Николай Геннадьевич Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

с остальными частицами его сущности.

Он начал падать вниз, в бушующие волны тепла, что простирались в самом низу — там хорошо, там он побудет немного, на чудесных волнах тепла, таких мягких, таких ласковых волнах!

А потом, когда его сущность восстановится, он вернётся назад, обратно в море хорошего, полнившего счастьем тепла, и не увидит сущности, которой дал жизнь. Увы, к тому времени, новая сущность подрастёт, станет такой же, как все, он не сможет её найти среди всех прочих, а новая сущность, не сможет узнать его. И никто не сможет указать ему, где же та сущность…

Почему это его беспокоит и наполняет грустью? Как, Великая Холодная Яма его поглоти, он вообще понял что такое грусть и как сумел её испытать? Он никогда прежде не видел, что б ему говорили о грусти. Почему он знает, что это такое? Почему чувствует, впрочем, возможно не он один это чувствует, просто никто не рассказывает о своих чувствах.

Ведь и он не расскажет никому — грусть слишком пугает, она странная, она похожа на что-то твёрдое, а в Сущем нет ничего более кошмарного, чем Твёрдое.

Впрочем, сейчас он не был в этом так уж уверен.

Ему привиделось, что мир из самого разного тепла, вдруг исчез, он увидел Великую Черноту, а далеко в ней, твёрдая сущность, уродливая, невероятно мерзкая, ни на что ни похожая сущность.

Всё же есть кое-что страшнее твёрдого — это Оно, то твёрдое, что живёт в Великой Черноте.

Сознание помутилось, он ощутил, как по его сущности расходится покой и очень сильное тепло бушующего океана, что был внизу всегда. Что под ним, под океаном? А какая разница? Всё равно ни одна сущность не может нырнуть в него слишком глубоко. Океан тепла, всегда выталкивает их обратно, никому так и не удалось нырнуть глубоко, волны тепла подхватили его и понесли куда-то в сторону. Мысли путались, постепенно уступая место неописуемому блаженству.

Покой и тепло — в бушующем океане счастья, нет ничего другого.

Пришло время, и его сущность стала достаточно плотной, что б океан тепла более не смог удерживать её на своих волнах. Волна бесконечного счастья схлынула, и он увидел потоки разноцветного тепла, несущиеся во всех направлениях — мир снова вокруг него и холодной дыры в его сущности больше нет. Он полетел в сторону, потом вверх и, завидев белый изогнутый поток, юркнул к нему поближе. Вскоре он уже кружил вокруг центра потока, всей своей сущностью впитывая удивительно приятное тепло…

Шло время — он не знал, сколько его прошло, сущности, такие же, как он, не видели смысла в том, что бы следить за временем. Лишь одно мерило времени было у них и лишь по этому, само это понятие им было знакомо — Холодные Ямы. Они не всегда были на одном и том же месте. Каждая яма, рано или поздно, исчезала, её затягивало теплом и последствия ужасающей холодной дыры в океане тепла, сглаживались полностью, словно её и не было никогда.

Время шло, он жил как все, но всё чаще ему становилось грустно — он больше не смог создать ни одной новой сущности. Много раз он изгибал чувствительную часть свой сущности и осматривал себя, увы, никаких признаков зарождения новой сущности, так и не проявилось. Другие сущности начали беспокоиться — ведь такое происходило впервые. Шло время, но ничего не менялось, его сущность была здорова, даже более чем всегда. Он был полон тепла, внешние части сущности покрывали удивительно длинные и прекрасные белые ниточки — однажды, ему даже удалось пережить попадание в Холодную Яму. Небольшую, но и не маленькую. Никто не смог бы там выжить, холод разверзся под ним неожиданно, не было никаких признаков, Холодная Яма просто возникла и всё. Десяток сущностей оказались там с ним, и все они ринулись к краю ямы, он летел впереди всех и с ужасом чувствовал, как нитей на его сущности становится меньше и меньше. Но что было страшнее всего — сущности вокруг него, так же пытавшиеся спастись, гибли одна за другой. Они меняли свой цвет, отчаянно извиваясь, неслись они прочь, но белые нити заканчивались, вспышки тепла образованные нитями, сгорали слишком быстро и сущности затухали одна за другой, все они исчезли без остатка. Развеялись, словно и не было их вовсе.

До края Ямы добрался лишь он.

И с тех пор к нему относились двойственно. С одной стороны, он стал известен над всем океаном тепла, весь мир о нём знал. С другой стороны — никто никогда не выживал в Великой Холодной Яме.

Его стали избегать, не все конечно, но всё же. Порой, ему казалось, что --">