Андрей Александрович Васильев - Солнце и пламя

милость…

— Дядюшка Хицкварт, — брякнул кружкой о стол барон. — Здесь у нас все просто, без этих западных ужимок. Ты женщина лучшего друга моего сына. Лучший друг моего сына — все одно что мне самому родич. Да, может, оно так и есть, у нас в Лесном краю все хоть в каком-то, да сродстве.

Если честно, меня всю дорогу беспокоил тот факт, что отец Карла может знать, как выглядел тот бедолага, прах которого давным-давно развеял ветер над морем. Они тут и в самом деле все обо всех знают. А я на настоящего фон Рута вообще не похож, от слова «совершенно». Тот, помнится, был здоровяк хоть куда, губастый и щекастый, и потому никакие объяснения, что, мол, заматерел и возмужал, не помогут. Да еще и светловолосым он был, а это уж ни в какие ворота не лезет. Разве что рост у нас более-менее совпадает.

Но — обошлось. Слыхать про фон Рутов барон Хицкварт, конечно, слыхал, моего родителя тоже знавал, выпивали они на ежегодной ярмарке в одной компании несколько раз, даже о смерти его скоропостижной ведал, но настоящего Эраста он не видел. Повезло мне.

— Дядюшка Хицкварт, — моментально отозвалась Рози тем тоном, от которого мне всегда немного не по себе становится. Это значит, что моя избранница что-то задумала. — Нас ведь искать станут.

— Пущай, — хохотнул барон, сделал гигантский глоток, пролив часть пива себе на грудь. — Уфф! Как приедут, так тут и останутся. У нас озер много, рыбке что-то кушать надо.

— Вот это как раз ни к чему, — вкрадчиво мурлыкнула Рози. — Пусть приедут — и уедут, живые и здоровые.

Старший Фальк икнул, вытер рукавом пену с губ и посмотрел на де Фюрьи, причем его мутные от хмеля глаза весьма проницательно сверкнули.

— А и правда, — наконец пробасил он. — Чего их убивать? Встретим честь по чести, как положено. Пускай убедятся, что нам скрывать нечего.

— Вот-вот, — поддержал его сын. — Только ты конюхов да девок-служанок предупреди, чтобы они лишнего не сболтнули. Если заявятся те, о ком мы думаем, так они не дураки. И спрашивать умеют, и одно с другим в целое складывать. Сильно умные, стервецы. Я их убивал, знаю.

— А вы завтра, как рассветет, проваливайте в охотничий домик, — велел Хицкварт. — Сидите там тихо, пока все вокруг не уляжется. Припасы раз в неделю подвозить станем. А если что — не умрете от голода, лес вокруг, он и накормит и напоит. Ну а чтобы не заскучали, делом там займетесь. Кабанов близ озера развелось многовато, перебьете часть, а после окорока закоптите.

Рози все рассчитала верно, представители ордена заявились в дом Фальков недели через две после того, как мы отбыли в лесную глушь. Три дня они провели у барона в гостях, опросили всех, кого только можно, прислугу и стращали, и пытались подкупить, но так ничего и не вызнали. Попытались сунуться в лес, сдуру потревожили медведицу с медвежатами, после чего вскоре откуда-то прибрел папа-медведь, который без особых раздумий одного из горе-следопытов задрал насмерть, второму изрядно располосовал когтями грудь, а остальных напугал до икоты.

В общем, плюнули вскоре чернецы на розыск беглых подмастерьев да и убрались обратно в империю. Собственно, с того момента наша жизнь стала совершенно безоблачной и, как я говорил, очень скучной. В своей предсказуемости скучной. Даже учитывая то, что никто без дела днем не сидел, поскольку жизнь мага есть постоянное стремление к познанию нового, а при невозможности последнего — совершенствование уже изведанного. Короче, если не хочешь одичать, каждый день оттачивай свои навыки. А то все, кончишься ты как маг, — это нам Ворон в головы вбил накрепко. Эх, сюда бы еще нашу замковую библиотеку…

И как же мне было жалко расставаться с этой скукой весной, когда пришло время отправляться обратно на земли империи. Если бы не друзья, которых очень хотелось повидать, то… Ну да, скажем честно — десять раз бы подумал, прежде чем покидать этот дом, который за зиму стал нам родным.

Прогорело многое в душе. Прогорело. Ненависть ко всем тем, кому нужна была наша жизнь, осталась, это так, но желание прямо сейчас, немедленно добраться до их глоток не то чтобы исчезло, но стало подобно утреннему туману над водой. Зыбким стало, невесомым. Убить их всех нужно, но стоит ли с этим спешить? Ни Форсез, ни мастер Гай — они ведь никуда не денутся. Напротив, лет через пять — десять они уже не будут ждать нашего возвращения, а мы тут как тут.

Впрочем, не думаю, что я и мои друзья занимаем столь почетное место в мыслях --">