— Но иначе я не удержу меч. Он же тяжёлый, — пояснил я очевидное.

— Этот тяжелый? — изумился Сорока. — Дай-ка посмотреть.

Никакое защитное заклинание не препятствовало осуществлению просьбы, так что я подал ему оружие. Мужчина взялся за рукоять, сделал несколько пробных взмахов, затем покрутился в более сложных позициях, а после задумчиво провёл пальцем по кромке лезвия и завистливо прицокнул языком.

— Поменяться не хочешь?

— Нет.

— Оно и понятно, но я должен был попробовать, — печально вздохнул Сорока. — Меч зашибись. Как тебе только такое сокровище досталось?

— Это моё дело.

— Ладно, не кипиши, — глядя на моё суровое выражение лица, сказал он и вернул мне мою собственность. — И короче дело такое. Поверь, проблема не в том, что меч у тебя тяжёлый. Это ты такое дерьмо.

— Не надо меня оскорблять.

— Да это ещё комплимент! — рассмеялся мужчина, но беззлобно. Однако я всё равно гневно прищурил глаза, и это не ушло от его внимания. Он резко посерьёзнел. — Тебе руки тренировать надо. И как можно скорее, если хочешь жить.

— Это угроза? — был готов вот-вот взорваться я, но ответ резко остудил мою злость.

— Совет, дурень. Ты сейчас в нашей Стае последний, а это значит, что, если кто‑либо присоединиться к нам вознамерится, так тебе с ним поединок вести. И, поверь, глядя на тебя, попытать счастья много кто захочет.

Слова заставили меня задумчиво почесать шею. Сорока на такую мою реакцию усмехнулся и снова вытащил меч.

— Харэ впустую время просаживать. До завтрака ещё несколько подходов сделать можно.

Возражать я не стал, а потому около получаса мы занимались фехтованием. И получив в моём лице внимательного слушателя (мне очень хотелось повысить своё умение в сражениях на мечах) Сорока принялся комментировать каждый мой шаг. Подобная критика была неприятна, но она имела место быть, а потому я к ней прислушался. Похоже, этот человек был мастером. Все его замечания были точны и более чем актуальны.

Конечно, после столь бодрой зарядки уже к обеду у меня принялось ломить всё тело. И я с ужасом представлял, что ждёт мои бедные мышцы завтра, а потому решил сварить кое‑какой состав для растираний. Он смог бы унять будущую боль. И, к счастью, ингредиентов у меня для него хватило. Всё-таки он содержал в себе очень примитивные компоненты, основой которых являлся крепкий алкоголь. А последнего в гостинице было в избытке.

Мелания варка заинтересовала. Он внимательно наблюдал за моими действиями, хотя близко не подходил. Собственно, это ему и не нужно было. Зелейник и с такого расстояния мог определить, что я там в котелке на слабом огне перемешиваю. Остальные тоже ни во что не вмешивались. Они порой неодобрительно косились в мою сторону, но молчали. Только Данко-лучник пододвинул табурет и подсел ближе, чтобы заинтересованно спросить:

— Чегой-то ты на хер делаешь?

— Согревающий эликсир. Им хорошо растирания при болях делать.

— Толковая у тебя башка видно, — уважительно кивнул он головой и представился. — Меня здесь Данко кличут.

— А я Морьяр-Странник.

— Агась, помню. Ножи пометать не хочешь? Ребята думают мишень поставить.

— Нет, с этим у меня не очень хорошо.

— А в кости?

Я поглядел на мужчину внимательнее. Не просто так он вопросы свои задавать начал. Слишком взгляд хитрый.

— Настроения нет.

— Тогда айда в карты? У меня колода всегда с собой.

Лучник похлопал себя по поясной сумке.

— Нет. И на все остальные предложения тоже нет.

— Вот, сука, странный ты! Не нравишься мне. Нутром какое-то палево в тебе чую, — тут же сощурил глаза Данко. — Половина дня уже прошла, а ты всё, как прокажённый, народа чураешься. С чего бы?

От раздумий, как же наиболее тактично объяснить, что разговоры с быдлом вне моих интересов, меня отвлекло появление Данрада. Он шибанул ступнёй по двери так, что она открылась нараспашку и едва не сорвалась с петель.

— Короче, замута есть! — с порога довольно сказал вожак Стаи. — Ночью порт жечь будем.