Александр Рулев - Белое солнце пустыни 70 лет спустя

а его лучший друг Серега Витицкий побежал спасать раннего салагу. Он нагнулся над раненым, когда эта моджахедская морда выстрелила. Первые три пули ранили Серегу, остальные достались салаге. Федор развернулся и засадил бандита весь остаток магазина.

Когда он поднял Серегу, тот был еще жив. Он только успел тихо сказать:

-Не судьба…

А потом умер. Федор закрыл ему глаза и заплакал. Это был последний раз в жизни, когда он плакал.

Вновь пережив старый кошмар, Федор открыл глаза и попытался разобраться в ситуации. На стороне наступавших были люди с зелеными повязками на головах или в гражданских головных уборах, некоторые в афганках. Оазис защищали люди в советской форме. Это был один из маленьких эпизодов гражданской войны, захлестнувшей эту бывшую республику бывшего Союза. Только ему не было дела до чужой войны. Он просто хотел выжить и добраться до дома. Между тем бой продолжался. Защитники оазиса проигрывали. После потери танка они остались без серьезной огневой поддержки. Правда, и наступавшие исламисты лишились второго танка. Остатки правительственных (их было что-то около десяти) засели в развалинах хижин и продолжали упорно отстреливаться из автоматов. Но это была лишь отсрочка. Помочь им могло разве что чудо. Превосходящие силы противника окружали оазис со всех сторон. Пулемет БТРа методично выплевывал порцию свинца и не давал им вынуться из своего укрытия. Пользуясь этим, пехота исламистов подбиралась все ближе. Не прошло и получаса как, все было кончено. Правительственные стали размахивать окровавленной белой майкой поднятой на штыке «калаша». Наступила какая-то тревожная тишина. Слышались только отдаленные крики людей и шум двигателя бронетранспортера. Осмелевшие моджахеды стали осторожно подниматься с земли и приближаться к развалинам. К обезоруженным пленникам подошел командир отряда исламистов и стал что-то кричать. Федор не разобрал что, хотя и знал их язык (за четыре года можно было научиться). Допрос шел с пристрастием. Одного из правительственных, похоже, офицера, пристрелили почти сразу. Остальных еще долго допрашивали и били. Наконец пленных оставили в покое, и те разлеглись на земле под бдительной охраной двух моджахедов.

Что же делать? Спустится к оазису прямо сейчас – верная смерть. Исламисты открыто заявляют, что они против России. К тому же среди этих гадов много закостенелых моджахедов из Афгана. Но с другой стороны ползти дальше в обход – тоже верная смерть. Оставался единственный выход – ждать.

Несколько человек во главе с тем же типом, что вел допрос, направились к Уралу и стали его тщательно обыскивать. Федор только тогда сообразил, что за все время боя в фургон не пострадал. И дело даже не в том, что машина стояла в некотором отдалении от оазиса, а в том, что никто и не собирался в нее стрелять, потому что там, похоже, лежало что-то важное. После минутных поисков пятеро человек вытащили из крытого кузова какой-то большой темный ящик размером с гроб. Командир исламистов сбил замок и открыл крышку. Стоило ему увидеть содержимое ящика, как из его глотки неожиданно вырвался громкий вопль, раскатившей по все пустыне. Он что есть мочи заорал и все остальные быстро подхватили его клич. Некоторые даже стали стрелять в воздух.

Да что же там, лежит в этом дурацком гробе? Неужели труп их главного врага – нынешнего президента республики? Скорей бы они cмотали, а то скоро наступит ночь. Федор еще раз посмотрел на заходящее солнце, которое уже коснулось своим краем высоких барханов, видных на горизонте. Длинные тени создавали на земле диковинные картины. Каждый мелкий камушек оставлял длинную темную полоску. И они лежали на песке, словно лоскутки разорванной черной ленты от погребального венка миру и спокойствию и той стране, частью которой еще недавно была эта республика, а теперь уже «отдельное и независимое государство». От чего независимое, правда, не понятно. Вероятно, от мира и спокойствия…

Стало быстро холодать. Федор ощутил, как остывает песок. Неожиданно он различил на фоне большого красного солнца две черные точки. Не прошло и пары минут, как точки приобрели конкретные очертания, и стало очевидно, что к оазису летят два вертолета. Они приближались со стремительностью урагана, грациозно стрекоча своими лопастями над вечерними барханами.

На чьей они

--">