Андрей Олегович Щупов - Приглашение в ад

угодила ему в лицо.

— Поднять подушку, отряхнуть и быстро на место!

Жоржик, споткнувшись на своих руладах, с недовольством оглянулся. Возможно, он еще помнил, каково это — пребывать в оперении птенчиков, а может, успел забыть, но так или иначе внимание казармы оказалось прикованным к разгорающемуся конфликту.

— Устав караульной службы, шнурок!

— Я сказал подушку мне, быстро!..

Бедный солдатик испуганно молчал.

— Что ж, птенчик, пеняй на себя. Вижу, не читал ты Достоевского. Это, значит, про преступление с наказанием…

Артур поморщился. Вспомнилось давнее из учебника — что-то о революционных предпосылках. Увы, глобальная история находила отражение и в их маленьком коллективе. Собственно, ссоры в казармах разгорались часто — чуть ли не каждый день, однако сегодня в воздухе явственно попахивало грозой — грозой настоящей — с молниями, землетрясением и прочими неизбежными радостями бытия. Тоска и скука успели обглодать людей до косточек, сжевав все до малейшего хрящика. Пока они еще лежали на койках, но внутренне половина казармы уже готова была принять ту или иную сторону, кулаками усилив аргументацию коллеги. Артур чувствовал это по себе, хотя просчитать ситуацию не составляло труда. Сначала, само собой, достанется птенцу, потом парочке крайних, коих всегда и везде без труда находят, а после, возможно, сцепятся главные силы. То есть, может быть, сцепятся, а может, и нет. Все будет зависеть от того, насколько крепко перепадет первым. Помнится, Хирасима с Нагасаки тоже отсрочили Третью Мировую. Ненадолго, но отсрочили. Вот и у них однажды было подобное. Могли взорваться, но не взорвались. Потому что чуть раньше избиваемый птенец рухнул на чужую койку и проломил висок, погасив тем самым разгорающуюся ссору. Увы, основные каноны мироздания оставались неизменными и в Бункере. Чья-нибудь жизнь или на худой конец кровь — всегда были и будут обязательным жертвоприношением на алтарь всеобщего спокойствия. Как известно, гроза чистит воздух, а мир — он всегда хорош после войны…

Пытаясь отгадать, кто из старослужащих возьмется переломить ход событий, Артур следил за ругающимися старичками. Даже успел сделать мысленную ставку. И тут же ее проиграл. Это получилось само собой. Почему? На это он вряд ли сумел бы ответить. Но так или иначе Артур резко сел.

В самом деле — какого черта? Чего ради лежать и ждать? Лемеха он на дух не переносил, и то, что затевалось в казарме, было ему даже на руку. Обитая в Бункере, он успел возненавидеть армию, возненавидеть тупую муштру и вездесущий запах мужского пота. Ненависть — это всегда напряжение, а напряжение требовало разрядки.

Но сначала — сапоги. Драться без сапог — все равно что играть в карты без козырей. Чтобы не выдать охватившего его волнения, Артур склонился по возможности ниже. Портянка, пара привычных оборотов вокруг стопы — и нога в бронированном панцире. Вот и славно! Именно таким орудием следует вразумлять остолопов вроде Лемеха. Скоты с одной-единственной извилиной! Вчерашние пахари женских общежитий, любители убойного спорта, из армии и тюрьмы выбиравшие зло послаще и поспокойнее. Верно, из-за таких и начались земные напасти. Бактерии, стаи мокриц, язвенное поветрие…

Артур сам себя распалял. Распалял, уже шагая к кровати Лемеха.

Возможно, дела с извилинами у последнего действительно обстояли неважно, но с тонкостями «внутреннего базара» этот недоделок был знаком прекрасно. Вернее сказать, он их чувствовал. Интуитивно. Как крыса чует капканы и сдобренное ядом зерно. Подобных типов Артур успел изучить досконально. Хоть кандидатскую пиши. Особенности психотипа в армии, мутагенез подкорки и так далее… Лемехи плохо перемножали два на два, но с удовольствием подличали и замечательно интриговали. В спорах же с птенцами они отыскивали доводы, базирующиеся на примитивнейших истинах, доступных всем и каждому. В чем-то они были даже талантливы, и Артур не сомневался, что тем же высоколобым интеллигентам в диспуте с такими вот балабонами никогда не победить. И не потому, что слово уступит кулаку, а потому что фундамент фундаменту рознь. И перебить классику рэпом, все равно что дубиной переломить прутик.

— Что, и ты туда же?…

Приближение Артура не осталось незамеченным. Лемех в одно мгновение намотал на кисть кожаный ремень, угрожающе качнул утяжеленной пряжкой. Он, конечно, вычислил настроение Артура и --">