Сергей Мусаниф - Имперские войны

было не с кем.

Император был убит. Граф Питер Морган, отец Юлия и советник императора по вопросам общей безопасности, был убит. Генерал Краснов, директор Управления имперской безопасности, весь кабинет министров, спикер парламента, высшие чины из командования флота, куча дворян, которые присутствовали на дне рождения императора… Этот список можно было продолжать бесконечно. Ну, может быть, не бесконечно. Просто очень долго.

Мать Юлия тоже была убита. Его сестре чудом удалось уцелеть, потому что во время взрыва, разнесшего на части весь Лувр и еще пару вспомогательных строений, она целовалась в дворцовом парке с молодым лейтенантом Орловым из Военно-космических сил Империи (ВКС). Уже за одно это Юлий готов был произвести парня в капитаны.

Впрочем, сейчас многим предстояли незапланированные повышения. Впереди Империю ждало целых две войны, а война – это лучший способ показать себя и продвинуться по службе.

Юлий был потомственным военным, но войну ненавидел. Он принимал участие в полицейской операции на Сахаре, которая, по сути, тоже являлась войной, хотя имперская пропаганда этот факт отрицала. На Сахаре Юлия все время пытались убить. А потом на его истребитель свалился линейный крейсер класса «деструктор», и Юлию пришлось два дня выбираться из непролазных болот Сахары, волоча на спине одноногого Клозе.

Кого Юлию не хватало в нынешней стрессовой ситуации, так это Клозе. Но барон догуливал свой отпуск после ранения на планете Эдем, а пребывание самого Юлия на Эдеме оказалось прискорбно коротким. Он вылез из одного курьерского корабля, выслушал хреновые новости от майора Коллоджерро, запрыгнул в другой курьерский корабль, скоренько переименованный УИБом в «борт номер один», и улетел обратно на Землю. Короноваться.

Полет занял три дня.

А потом, спустя два часа после приземления, Юлий вошел в Тронный зал Букингемского дворца, зачитал подобающую случаю речь, положил корону на голову, заверил подданных, что в Империи все нормально и он постарается, чтобы так оно и осталось, отдал первые распоряжения в качестве главы государства и начал пить.

Последнего его действия, разумеется, в новостях не показали. Зато все остальное транслировали по разным каналам, слишком часто, на вкус Юлия, включая крупный план.

Юлий принял безответственное решение, и в глубине души он прекрасно понимал, что поступает неправильно. Но в тот момент ему было жалко себя и плевать на всех остальных. Пятьдесят с лишним миллиардов человек с имперских миров и сопредельных планет могли подождать, пока он справится с самим собой.

Империи сейчас до зарезу был нужен сильный и уверенный в себе император.

Пенелопа снова зашла к брату в три часа ночи и обнаружила, что унитаз пуст и смывать нечего.

Юлий сидел на полу, прислонившись спиной к мраморному основанию ванны.

– Долго ты собираешься продолжать в том же духе? – осведомилась сестра.

– Уже закончил. Фактически. Все равно не помогает.

– Тебе понадобилось слишком много времени, чтобы это понять. Для пилота ты слишком тормозной.

– Твой лейтенантик наверняка порасторопнее, – признал Юлий.

– Это точно. Только никакой он не мой.

– Ага.

– Угу.

– Хватит препираться. Лучше свари кофе, – попросил Юлий.

– А ты прими таблетки и душ. Не обязательно в названной последовательности.

– Непременно.

Юлий вышел из ванной в халате и в плохом настроении. Это был значительный шаг вперед, ибо раньше настроение у него было отвратительным.

Пенелопа вручила брату чашку кофе. Кофе был сварен как надо. Крепкий и сладкий. Самое оно для мучающегося похмельем человека. Интересно, откуда сестричке известны такие подробности?

Юлий сделал первый обжигающий глоток, уселся в кресло и пошарил рукой в поисках табака. Пенелопа молча подала ему дымящуюся сигарету и пепельницу.

В последнее время они редко виделись, но все же она хорошо знала своего брата.

– Значит, так, – сказал Юлий. – Высочайшим повелением назначаю тебя своим секретарем отныне и во веки веков до следующего моего распоряжения.

– Допился, – констатировала Пенелопа.

– И ничего не допился, – сказал Юлий. – Ты сама как-то говорила, чтобы на этой планете я доверял только тебе. Именно так я и собираюсь поступать.

– Мало ли что я говорила. Я – молодая и глупая. И я не умею быть секретарем императора.

– Ты не одинока в своем неумении. Я, например, не умею быть императором. Будем вместе --">