Кристи Голден - Перворожденные

Валериан поклялся, что не разделит такую судьбу.

Он сделал еще один глоток. Сладкая, как сироп, жидкость обволокла язык и скользнула в горло. Юноша коснулся нескольких тускло светящихся клавиш на стене. Часть стенной панели сдвинулась вверх, и выдвинулась гладкая черная платформа. Валериан сел в мягкое кожаное кресло и приготовился к просмотру.

Над платформой появилось зыбкое трехмерное изображение. Он видел эту запись по меньшей мере сотню раз. Он выучил наизусть каждый кадр: и едва освещенные, и снятые под нелепым углом, и резкие смены фокусного расстояния. То, что он видел сейчас, – это вся задокументированная информация о чужеродном создании, что будоражило умы тайной своего происхождения.

Движущиеся голопроекции отражались на лице Валериана. Он смотрел внимательно и вспоминал тот момент, когда увидел запись впервые. Люди, протоссы и зерги, кричащие в агонии, испускающие последний вздох, нисколько не интересовали юношу. Он смотрел лишь на артефакт, и голод, пожирающий юношу изнутри, не мог быть утолен столь несовершенными изображениями. Валериан напоминал умирающего без пищи человека, которому предложили одно печенье и стакан воды. Это лишь обостряло аппетит.

Валериан всегда увлекался древними цивилизациями. Еще ребенком он любил выходить из дома (всегда в сопровождении двух солдат) и рыться в грязи в поисках «сокровищ». Каждый раз, наткнувшись на нечто достаточно странное, он тщательно проводил «раскопки» – и в конечном итоге его мать с удивлением обнаружила, что стала владелицей целой коллекции камней необычной формы, окаменелых деревяшек и маленьких раковин.

Когда Валериан видел вживую «великого человека» – ровно дважды до недавнего времени, – Арктур всячески принижал увлечение сына, и даже заявил его матери, что она воспитывает женоподобного книголюба и слабака. Взрослея, Валериан получил возможность доказать даже скептически настроенному отцу, что, пусть он и книголюб, но назвать его женоподобным или слабаком не получится. С восьми лет у Валериана появились тренеры по владению оружием, как древним, так и современным. Он стал мастером фехтования и единоборств, а также легко и непринужденно передвигался в полной боевой экипировке и с винтовкой Гаусса.

Больше всего Валериан любил культуры, объединяющие войну с искусством. Самой великой его страстью стало антикварное оружие. Он любил его за красоту, скрупулезность изготовления и древность. Арктур одобрял его коллекции, поскольку такие штуки могли убивать людей. Благодаря этому увлечению двое мужчин сумели найти что-то общее, и обсуждение оружия являлось основной темой их бесед.

С того момента, как Арктур решил, что наследника можно без опаски забрать с удаленной планеты, отец и сын стали проводить больше времени вместе. То был непростой союз – две столь разные личности ни за что не смогли бы ужиться с легкостью. Однако они преследовали одну цель – развитие империи, которая, в конечном итоге, перейдет в руки Валериана. Так что поддержание мира обходилось малой кровью.

Оба уравновешенные, сильные, с кошачьими повадками: Арктур, могучий равнинный лев, и Валериан, гибкая, беззвучно крадущаяся по джунглям пантера. Они по-разному смотрели на вещи, но имели общие интересы, в которых практически не было разногласий.

Когда капля за каплей стала поступать новая информация о храмах пришельцев, – а Валериан любил размышлять о них, реальных свидетельствах минувших времен древних цивилизаций, – оба Менгска решили, что данная тема заслуживает пристального внимания. Менгска-старшего история с Бекар Ро впечатлила настолько, что он захотел разобраться, как нейтрализовать или использовать силу храмов. Валериан же вёл себя как влюбившийся в прекрасную девушку юноша – потрясенный, восхищенный, желающий приблизиться, узнать лучше, прикоснуться и изучить.

* * *

– Не обсуждается, – таким был первый категоричный ответ Арктура.

– Нам известно, что артефакты представляют настоящую опасность только для протоссов и зергов, – парировал Валериан.