Степан Витальевич Кирнос - Город Бога

так сорвалась на кашель и, приложив бледную ладошку к губам отверзла её с алыми пятнами и с её обагрённых губ сорвалось единственное. — Кровь…

Мужчина, ухватившись за крест правой рукой, левой приобнял девушку, прижав под бок.

— Послушай жена, ты лучше уйдёшь с завода? Этот асбест тебя убивает, а и работать там ты уже не можешь, сколько обмороков у тебя там было? Ты и ноги еле как волочишь, а я так и быть попрошу денег у Джавада на хоть какую-то операцию от бронхогенной карциномы^[1]. — Пытается успокоить себя и девушку мужчина, похлопывая по взмокшему плечу спутницы.

— А кто деньги будет зарабатывать? Мы и так потратили последнее на обследование у Абасса… а он, ты помнишь, содрал с нас всё до последней нитки… даже пришлось ему отдать последние милири^[2].

— У меня есть пожертвования, да и община поможет, — натужно, через сердечную колкость боли, улыбнулся Патрик. — Там люди добропорядочные, помогут нам.

— Муж, ты всё понимаешь хорошо, — безнадёжно молвит девушка, настолько безразлично, что мужчине стало не по себе. — Мы не те небожители, — худющие пальцы девушки указали на высоченные небоскрёбы огромного города, которые даже из рыбацкой деревне хорошо виднеются. — Для нас даже обезболивающе роскошь, а ты говоришь о целой операции, так что…

— Я понимаю, Алиса, — прервал жену парень, не желая слышать страшных слов.

— Это прекрасно, а теперь лучше расскажи про их мать, — вновь прокашляв и сплюнув кровь в носовой платок, спрашивает дама. — Кто она?

— Ах,… Аннета. Я её видел всего пару раз, на проповедях, да так на улице. Единственное, что я о ней знаю — она долгое время работала в Риме на какую-то банду, а затем сбежала от них, прикарманив часть их казны, переехав к своей сестре Марии, которой и отдала детей, скрывшись незнамо где.

— А почему через тебя?

— Этого я знать не могу, только Господь ведает её мысли тогда. Может, увидела во мне человека, который их передаст, а не сдаст на органы или в невольничий рынок, а может, просто бежать до меня было ближе всего. Не знаю.

На секунду худая рука дамы, зажимая плат, вновь коснулась губ и утёрла алую кровь, испачкав и без того грязную ткань. Эта картина вызвала у Патрика приступ скорби и печали, которые только становится сильнее от бессилия и сердце опрометью забилось от волнения и страха, помешанных на злобе. Чтобы себя и спутницу привести к покою он вдохновенно устремил речи к Алисе:

— Вот бы сейчас оказаться в «Городе Бога».

— Где? — выказала удивление девушка. — А такой существует?

— Из мифов и легенд, доносящихся с запада, мне стало ясно, что там есть уголок, обетованный край благословлённый Христом, где живут люди в мире и достатке, где через весь город прохолодит золотая дорога и дворец самого «Всевышнего» обит златом. Если есть там такое, ты только представь, как там живут обычные люди? Ох, попади мы туда, сразу тебя бы вылечили и заодно обрели уголок родной.

— Думаю, это всего лишь миф, — горько заговорила Алиса. — «Города Бога» не существует, здесь на земле. Смотря на то, что происходит вокруг нас, смотря, до чего мы дошли, я понимаю, что человек не достоин его. Под тяжестью греха единственное, на что мы можем рассчитывать это адское подобие этого города, явление всех пороков человечества в нём одном. Не более того.

— Понимаю, так что согласен — это миф.

— Подожди секундочку, — встрепенулась девушка, приподнялась чуть с места и крикнула. — Данте, Яго, бегом ко мне!

Два ребёнка, оставив шумные игры вокруг домов, покинули свору других ребятишек и быстренько метнулись к подозвавшей их девушке.

— Да, тётя Алиса, — одномоментно обратились два ребёнка к даме, уставившись на неё выразительными изумрудными очами.

— Так у меня для вас кое-что есть.

После этих слов, пальцы дамы разжались, давая детям возможность ухватиться за скомканные свёртки фольги, а ведь ребята знают, что в такой бумаге есть что-то вкусное, поэтому мгновенно схватили конфеты,

— А что нужно сказать, — строго заговорил Патрик.

— Спасибо, тётя Алиса! — В один голос воскликнули дети, жадно уплетая, конфеты, которых явно ещё пару месяцев не попробуют, так как цены на шоколад тут астрономические, ибо не остаётся его практически в свободной продаже после того, как большую часть партии из портов изымут «на свои» нужды олигархическая власть.

Мальчишки более чем радостны, ведь они едят сам шоколад — продукт, --">