Максим Григорьевич Пачесюк - Бочка наемников

огляделся. Небо похоже совершенно успокоилось, но все еще отдавало глубокой и насыщенной голубизной. Гигантские деревья хоть и упирались в небо, но росли очень редко и не мешали солнечным лучам. На просеке что оставил шторм была куча хлама, несколько трупов и ни одного живого человека.

— Надо обыскать трупы, может что полезное найдем. Вон там вроде продукты были. — Я подавил рвотный порыв, потому как возле пакета из супермаркета лежала голова старухи.

— Еда — это хорошо, правда и поторапливаться надо. Если такие — таксист покрутил пальцем в воздухе — происшествия здесь в порядке вещей, то местное зверье приучено бежать на поиск корма.

— Разумно. Двигаем, только далеко друг от друга не отход…

— Что? — всполошился таксист. А я так и не смог выдавить ни звука, просто указал пальцем на огромную жукообразную тварь, что довольно шустро перебирала лапками в нашу сторону. Представьте себе двадцатиметровую сороконожку с рожей чужого, четырьмя длиннющими суставчатыми конечностями-лезвиями спереди и хвостом скорпиона сзади. От такой хрен убежишь. Стоп! Кислота.

— За мной. На дымящееся не наступать — это кислота. — На балкон мы вылезать не стали, просто расположились так, чтобы кислотная лужа была меж нами и этим жучком. Если тварь имеет хоть толику разума, она элементарно возьмет нас в кольцо своим же телом. — Будем бегать от нее кругами, а ты старайся ей глаза прострелить.

— А где они, ты видишь? — я не видел.

— Должны быть на роже. Стреляй, вдруг попадешь.

Многоножка шустро подбежала к луже, и показывая чудеса маневренности, начала огибать ее. Трижды хлопнул пневмат. Стальные шарики с пустым звоном отскочили от бронированной морды, и мы начали нашу догоняйку. Безопасная окружность лужи была гораздо меньше длинны твари, а вот и хвостик. Жало метнулось к нам, и я вложил в удар всю силу и инерцию своего тела. Ладони онемели, но жало было отбито. Я поднырнул под хвостом и продолжил свой путь, а вот таксист замешкался и второй удар жала прошил его грудь. Он даже закричать не сумел. Тварь дернула хвостом, и тело мужика, сделав нелепый кульбит в воздухе, было разорвано в клочья лезвиями передних конечностей.

— Shaise! — одновременно с этим криком, оранжевое нечто упало на многоножку, с треском размозжив хитин. Тварь с визгом выгнулась дугой, взметнулся скорпионий хвост, но был тут же отсечен огромным двуручным мечом с огненной окантовкой. Нечто оказалось двухметровым бронированным рыцарем без головы. Двуручник взметнулся вновь и отрубил тянущиеся к нему лезвия, но точку в борьбе поставило копье, упавшее с неба и пробившее твари голову. Тут же на бьющееся в конвульсиях тело спикировал железный человек… Только синего цвета, с реактивным ранцем за спиной и штурмовой винтовкой в руках. Человек выдернул копье, и оно ужалось до короткого жезла, который тут же отправился в чехол на бедре.

Синий развернулся к оранжевому и указал на дерево с обезьянами. Оранжевый потушил меч, чуть наклонился вперед и с его ранца стартовала ракета, что по замысловатой дуге врезалась где-то в середине кроны. Лепестки и ветки разлетелись в стороны вместе с кусками красных обезьян и их жертв.

Синий подошел ко мне, и матовая поверхность шлема вдруг стала прозрачной, а за ней — молодое женское лицо. Первая же ее фраза прозвучала для меня бессмыслицей, но азиатские корни языка четко прослеживались. Сказывалось поверхностное знание корейского. До того, как стать менеджером в компании, торгующей лакокрасочными изделиями, я получил диплом переводчика. Вторая фраза имела общие корни со славянскими языками, а третья отдавала латынью. Стоп, оранжевый явно матерился по-немецки.

— Sprechen Sie Deutsch? — Девушка нахмурилась.

— Неужели!? — взревел оранжевый по-немецки. — Земляк? — Он сделал шаг ко мне, и я понял, что голова там все-же присутствует, просто броня сделана так, что она сильно утоплена в плечи и обозначена только небольшим выступающим из тела стеклянным колпаком. А под ним улыбчивый русоволосый мужчина с какими-то присосками на висках.

— Нет, на переводчика учился.

— Тоже неплохо, я по-немецки уже лет пятнадцать не говорил.

— Почему?

— Нет его здесь. В этом измерении, но, если знаешь хоть один праймалингв — точно объясниться сможешь.

— Что еще за… — Оранжевый резко поднял руку призывая к молчанию.

— Парень, у тебя пара секунд, чтобы решить с нами ты, или с городскими. В нашем случае --">