Андрей Львович Ливадный - Дабог. Авторская версия 2017 года

пульс клокочущей вокруг жизни, желая ей добра в той же степени, как и себе.

Любить, презирать, понимать и опасаться — что может быть мучительнее и слаще узкой тропы власти? Он отвечал за копошащееся вокруг Человечество, которое вновь вплотную подошло к черте самоуничтожения и теперь с нездоровым любопытством поглядывало в сторону пропасти.

Он отвернулся от окна, отмел воспоминания, мельком взглянул на седого адмирала Александра Нагумо. Старик внимательно слушал докладчика, а вот Тиберий Надыров и Макс Горнев, — молодая поросль, рожденная в накипи последних побед, сидели со скучающим видом.

В самый разгар битв за Пояс астероидов, Джон Хаммер поручил заново проверить теорию гиперсферы, — для этого пришлось сформировать отдельное научное подразделение ВКС, но конкретных результатов удалось добиться лишь недавно.

На голографических мониторах сейчас отображались уравнения, графики и принципиальные схемы силовых установок.

Неудивительно, что на лицах Надырова и Горнева появилось скучающее выражение.

— Короче, понятнее и по существу, — обронил Хаммер, заставив докладчика умолкнуть на полуслове.

— Но…

— Уберите это! — Хаммер раздраженно указал на уравнения. — Звездную карту крупным планом! — потребовал он. — А теперь излагайте суть! В остальном пусть разбираются конструктора и ученые.

— Разрешите мне, господин президент? — Эдуард Нечаев, глава разведывательного управления Земли встал с кресла. Дождавшись кивка, он сменил изображения и указал на объемную карту пространства, где звезды были соединены между собой тонкими линиями. — Теория гиперсферы нашла подтверждение, — начал он. — Гиперкосмос, в нашем понимании, является носителем всех гравитационных взаимосвязей Вселенной, но с сугубо практической точки зрения нас интересуют лишь объекты звездной величины, — именно они, обладая огромной массой, формируют устойчивые, доступные для обнаружения приборами силовые линии гиперсферы.

— И что это дает? — спросил Хаммер.

— После включения гиперпривода, корабль оказывается в ином пространстве. Там нет звезд, но существуют их гравитационные взаимосвязи, — на дополнительном экране отобразилась сетка тонких линий. — Вот это наше Солнце, — в центре изображения вспыхнул яркий маркер. — Как видите, от него ведут шестьдесят четыре силовые линии гиперкосмоса. Все звезды, доступные для прыжка к ним, расположены на удалении от пяти до пятнадцати световых лет, не более.

— Их разведали? — уточнил Нагумо.

— Безусловно. Большинство систем имеют планеты, но они непригодны для жизни.

— Подождите, — прервал его Хаммер. — Если от Солнечной системы к ближайшим звездам ведут лишь шестьдесят четыре силовые линии, то куда же подевались тысячи колониальных транспортов?

— Они стали жертвами "слепых рывков", — пояснил Нечаев. — Совершив прыжок к любой из окрестных звезд, мы увидим новые маршруты, новый участок внепространственной сети. Если вовремя не совершить "всплытие" в узловой точке, означающей звездную систему, тогда корабль может скользить по этой сетке, до тех пор, пока у него не иссякнет энергия. В эпоху "Великого Исхода" гиперсферная навигация не была изучена вообще и в итоге большинство кораблей стали жертвами обстоятельств.

— То есть, они могли оказаться и за сотни световых лет от Земли? — спросил Тиберий Надыров.

— Именно так.

— А если энергия закончится на отрезке пути между "узловыми точками"? — поинтересовался Горнев.

— Тогда корабль покинет гиперсферу где-то в межзвездной пустоте. Помня об этом, сложно недооценить значение силовых линий гиперкосмоса. Только они служат надежными путеводными нитями.

— Хорошо, — Хаммер был впечатлен, но у него появилось много вопросов. — Почему же за столько лет ни один колониальный транспорт не вернулся?

— Как я уже упомянул, в иной звездной системе открывается очередной участок гиперсферной сети. Количество новых маршрутов может варьироваться, в зависимости от плотности звездного окружения, но на экране масс-детектора, — единственного прибора, способного фиксировать и отображать силовые линии гиперсферы, все они выглядят одинаково. Уверен, попытки вернуться в Солнечную систему предпринимались и не раз, но безуспешно. Нам потребовалось четверть века, чтобы дополнить теорию Йогана Иванова-Шмидта практическими изысканиями. Мы потеряли двести семнадцать --">