Ли Бардуго - Штурм и буря

Рекламное объявление в окне гласило, что здесь можно принять горячую ванну и получить койку без клопов – все это на пяти разных языках. Попытав счастья как с ванной, так и с койкой, я отлично знала, что реклама лживая, как ее ни переводи. Но в компании Мала все это можно было пережить.

Мы взобрались по ступенькам на просевшее крыльцо и зашли в таверну, занимавшую почти весь первый этаж дома. По сравнению с пыльной и шумной улицей здесь было тихо и прохладно. Обычно в такое время дня из посетителей можно было встретить только нескольких рабочих, пропивающих свой дневной заработок за щербатым столом. Но сегодня зал пустовал, не считая угрюмого хозяина, стоявшего за баром.

Он был керчийским иммигрантом, и шестое чувство мне подсказывало, что он недолюбливает равкианцев. Или просто считает нас ворами. Две недели назад мы пришли сюда грязные и оборванные – без вещей, без денег, и лишь с одной золотой шпилькой. Наверняка он решил, что мы ее украли. Тем не менее, это не помешало ему обменять шпильку на узкую койку в комнате, в которой, кроме нас, жило еще шесть человек.

Когда мы подошли к бару, мужчина стукнул ключом по стойке и молча подтолкнул его к нам. Ключ был привязан к резному кусочку куриной кости – еще один очаровательный нюанс.

На высокопарном керчийском, которого он нахватался на борту «Ферхадера», Мал попросил кувшин горячей воды для мытья.

– Дополнительный услуги, – буркнул хозяин – грузный мужчина с редеющими волосами и пожелтевшими от юрды зубами. Я также заметила, что он много потеет. День выдался не особенно жарким, но над верхней губой владельца пансиона выступали капельки пота.

Я обернулась на него, пока мы направлялись к лестнице в другой части пустой таверны. Мужчина продолжал наблюдать за нами, сложив руки на груди и прищурив свои глазки-бусинки. Было в его выражении лица что-то такое, что меня встревожило.

Я замешкалась у лестницы.

– Не нравимся мы этому парню.

Мал уже начал подниматься.

– Да, но против наших денег он ничего не имеет. А через пару дней мы навсегда покинем это место.

Я отмахнулась от плохих предчувствий. В конце концов, они преследуют меня каждый день.

– Ладно, – проворчала я и последовала за Малом. – На всякий случай, как сказать «вы придурок» на керчийском?

– Йер вен азель.

– Правда?

Парень рассмеялся.

– Если я чему и научился у матросов, так это ругани.

Второй этаж пансиона пребывал в еще более скверном состоянии, нежели таверна. Ковер выцвел и протерся до дыр, в тускло освещенном коридоре воняло капустой и табаком. Все двери в комнаты были закрыты, и из-за них не доносилось ни звука. Безмолвие было жутковатым. Наверное, все разбежались по своим делам.

Единственным источником света служило грязное окошко в конце коридора. Пока Мал возился с ключом, я глядела через заляпанное стекло на тележки и подводы, проезжающие мимо. На другой стороне улицы под балконом стоял мужчина, изучая здание пансиона. Он поправил ворот и рукава, словно одежда была новой и жала ему. Мы встретились взглядами, и он быстро отвел глаза.

Я почувствовала укол страха.

– Мал, – шепотом начала я.

Но было слишком поздно. Дверь распахнулась.

– Нет!

Я вскинула руки и осветила коридор каскадом света, льющимся из ладоней. Вдруг кто-то грубо схватил меня и завел руки за спину. Сколько я ни брыкалась, им все равно удалось затащить меня в комнату.

– Полегче, Алина, – послышался спокойный голос откуда-то сбоку. – Мне бы очень не хотелось убивать твоего друга раньше времени.

Время будто замедлилось. Я увидела убогую комнатушку с низким потолком, треснувший умывальник на ветхом столике, танцующие пылинки в тоненьком луче света, блеск лезвия, прижатого к горлу Мала. На лице его обидчика застыл знакомый оскал. Иван. Рядом стояли и другие – как мужчины, так и женщины. Все были одеты в бриджи и приталенные пиджаки, как у земенских торговцев и рабочих, но некоторые лица я узнала по Второй армии. Это были гриши.

За ними, окутанный тенью, расположившись в шатком кресле, как на троне, сидел Дарклинг.

На пару мгновений в комнате воцарилась тишина. Я слышала дыхание Мала и шарканье ног. Слышно было даже, как какой-то мужчина на улице с кем-то поздоровался. Я не могла оторвать взгляд от рук Дарклинга – от его длинных, бледных пальцев, покоящихся на подлокотниках кресла. В голове промелькнула совершенно дурацкая мысль, что я никогда не видела его в повседневной одежде.

Тут --">