Наиль Эдуардович Выборнов - Взломать Зону. Черная кровь

«Нового рассвета». Дальше я не особо вникал в происходящее, мне достаточно было того, что хакер предложил за работу миллион «мертвых президентов^[1]».

Связавшись со знакомыми Айвэну сталкерами, мы отправились на штурм. Я со своим отрядом должен был атаковать подземную лабораторию, где ученые разработали какую-то штуку, которая и вызвала расширение Зоны. Дело было жаркое, но в итоге мы пробились через охрану и добрались до цели.

Очкарики, работавшие в лаборатории, были готовы сдаться. Но стоило мне отвернуться, как один из них активировал нечто вроде управляемой аномалии, которая стала затягивать в себя все, что находилось в помещении.

Затянуло и меня, а выбросило уже на побережье Атлантического океана. Мне пришлось возвращаться в Рио.

Идея пробираться в город через фавелы оказалась чертовски глупой. Почти сразу я нарвался на местных. Отбиваться, будучи вооруженным одним лишь пистолетом, было бы с моей стороны самоубийством, потому что пистолеты здесь даже за оружие не считали. В этих районах предпочитали что-нибудь побольше да помощнее: автоматы, пулеметы, гранатометы и даже танки.

Поэтому я побежал.

Глава 1

Я стоял, прижавшись к стене, в комнате какой-то жалкой лачуги, куда забежал, спасаясь от погони, и старался дышать как можно глубже. Это не особо помогало успокоиться, но так я, по крайней мере, мог восстановить дыхание. А после получасовой пробежки по трущобам, когда за тобой по пятам несутся полтора десятка отморозков из местной банды, сбитую дыхалку игнорировать нельзя.

Ненавижу бегать. Неудивительно, что во время моей спортивной карьеры я предпочитал заниматься силовыми упражнениями, избегая кардио, хотя тренер говорил, что так я никогда не добьюсь по-настоящему высоких результатов.

То, что бандиты вскоре найдут меня здесь, было неоспоримым фактом. Тем более что они знали трущобы гораздо лучше меня: я помнил здесь только барак для рабов, из которого нас грузили в микроавтобус и везли за Периметр. Мимо продажных военных, закрывавших на это глаза.

Сейчас местные пытались обойти ловушку, только что перемоловшую в фарш самого шустрого из них и по совместительству единственного, кто успел заметить, в какой именно лачуге я спрятался.

Обходить ловушки было не так уж и сложно для того, кто два месяца провел в рабстве у Liga Principal. Хотя я делал это немного рискованным способом: чувствуешь покалывание, холод, тепло – любой дискомфорт, – сразу прыгай в сторону и начинай молиться, чтобы тебя не задело остаточным зарядом.

Обычно это срабатывало.

А вот «лиговцы» обходить ловушки не умели, поэтому тратили удивительно много времени на то, чтобы обозначить границы аномалий разным мусором вроде болтов и камней. Так и эти: сейчас они определяли опасный ареал, а затем начали бы проверять каждую хибару на этой улице, пока не дошли бы до моей.

Бежать мне было некуда. Единственное окно этой лачуги выходило на нижний ярус трущобы – до земли четыре метра. Можно было бы спрыгнуть, и даже более-менее удачно, ничего себе не сломав. Только вот внизу была навалена целая гора металлолома, сбором которого местные, видимо, зарабатывали на жизнь и из которого собирали баррикады.

Короче, шансов покинуть убежище через окно и не напороться животом или промежностью на кусок ржавой арматуры у меня практически не было. Оставалось одно – принять бой, который, судя по всему, должен был стать для меня, ниггера, известного в Комптоне как OG^[2] Шон, последним.

В этой комнате с удивительно бедной обстановкой единственным, что могло представлять собой укрытие, был шкаф. Конечно, в том, что пули пробьют его стенки, сделанные из прессованных опилок, сомневаться не приходилось, но я подумал, что если спрятаться за ним, то местные, по крайней мере, не будут знать, куда именно стрелять.

Я подошел к шкафу, оказавшемуся неожиданно тяжелым, и максимально аккуратно уронил его на пол. Настолько аккуратно, что грохот, кажется, слышали не только на улице, но даже и на побережье. А может быть, и в Комптоне.

Проклиная свою природную грацию, я заметил то, что могло стать моим спасением: шкаф прикрывал собой небольшой люк в полу.

Дверь лачуги распахнулась от резкого удара, в комнату ввалился один из местных. В мою память намертво врезалась татуировка на лице орущего что-то на непонятном мне языке ублюдка, которому я пустил пулю в лоб.

Я рванул на себя крышку люка и уже через --">