Ли Бардуго - Шестерка воронов

восточного входа в здание Биржи. На стене над ними было высечено три слова: Enjent, Voorhent, Almhent. Трудолюбие, Честность, Процветание.

Она старалась держаться поближе к забранным железными решетками витринам магазинов вдоль площади, избегая островков мигающего света, отбрасываемого фонарями. Приближаясь к месту встречи, девушка бросила изучающий взгляд на команду, которую собрал Каз. Здесь были Дирикс, Ротти, Маззен, Кейг, Аника, Пим, а также его личные секунданты на сегодняшних переговорах – Джеспер и Большой Боллигер. Они дурачились, пихали друг друга, смеялись и притоптывали на месте, чтобы согреться. На этой неделе в городе внезапно похолодало – последнее дыхание зимы перед наступлением теплого сезона. Все ребята были отпетыми хулиганами и дебоширами, отобранными из самых юных членов банды «Отбросы», – людьми, которым Каз доверял больше всего. Инеж примечала блеск ножей, засунутых за пояс, свинцовые трубы, тяжелые цепи, дубинки, утыканные ржавыми гвоздями. То тут, то там мелькали маслянистые дула пистолетов. Она бесшумно прокралась в их ряды, высматривая, не прячутся ли в тени у Биржи шпионы «Чёрных Пик».

– Три корабля, представляете, – воскликнул Джеспер. – От шуханцев! Они просто пришвартовались в Первой гавани: пушки выставлены, красные флаги развеваются на ветру, трюмы под завязку набиты золотом!

Большой Боллигер присвистнул.

– Хотел бы я на это посмотреть!

– Хотел бы я это украсть, – ехидно ответил Джеспер. – К ним спустилась половина Торгового совета: бегали и кудахтали как идиоты, пытаясь решить, что им делать.

– Разве им не выгодно, чтобы шуханцы вернули долг? – спросил Большой Боллигер.

Каз покачал головой, и его темные волосы блеснули в свете фонарей. Он весь состоял из ломаных линий и отточенных краев – острый подбородок, сухопарая фигура в плотно облегающем плечи шерстяном пальто.

– И да, и нет, – сказал он хрипловатым голосом. – Никогда не помешает иметь какую-то страну в должниках. Способствует дружественным переговорам.

– Наверное, дружелюбие шуханцев иссякло, – вставил Джеспер. – Необязательно же было присылать все сокровища разом. Думаешь, это они убили того посла?

Взгляд Каза безошибочно нашел в толпе Инеж. Кеттердам уже много недель судачил об убийстве посла. Это неприятное событие едва не рассорило Керчию и Новый Зем и вызвало суматоху в Торговом совете. Земенцы винили Керчию. Керчия подозревала шуханцев. Казу было плевать, кто за это в ответе; его восхищало само убийство, поскольку он не мог понять, как они все провернули. Это произошло в одном из самых оживленных коридоров Ратуши, где в тот момент находилась дюжина чиновников. Посол земенцев зашел в уборную. Больше туда никто не входил – и никто не выходил. Через несколько минут помощник посла постучал в дверь, но ему не ответили. Вломившись внутрь, вызванные на подмогу люди обнаружили посла лежащим на белых плитах лицом вниз с ножом в спине. Из открытого крана бежала вода.

Через пару часов Каз послал Инеж на разведку. Других выходов в уборной не было, как и окон или вентиляционных отверстий. И даже Инеж, при всех ее талантах, не удалось пролезть в водопроводную трубу. Тем не менее посол был мертв. Каз ненавидел головоломки, которые он не мог решить; они с Инеж придумали сотню версий, объясняющих, как произошло это убийство, но ни одна не выглядела правдоподобной. Как бы там ни было, сегодня им нужно разобраться с более насущными проблемами.

Каз дал знак Джесперу и Большому Боллигеру избавиться от оружия. Уличные законы гласили, что каждый лейтенант должен явиться на переговоры с двумя безоружными пехотинцами. Переговоры. Это слово – слишком древнее и чопорное – отдавало каким-то жульничеством. Законы законами, но сегодня ночью в воздухе пахло насилием.

– Давай сюда пистолеты, – сказал Дирикс Джесперу.

Тот тяжело вздохнул и снял ремни с кобурами. Надо признать, без них он перестал походить на самого себя. Земенский стрелок был долговязым, темнокожим парнем, который не мог и секунды постоять на месте. Он прижался губами к перламутровым рукояткам своих драгоценных револьверов и даровал каждой скорбный поцелуй.

– Позаботься о моих малышках, – Джеспер передал их Дириксу. – Если я обнаружу на них хоть одну царапину, то сделаю надпись «прости меня» из пулевых отверстий на твоей груди.

– Ты бы не стал тратить на меня патроны.

– И он бы умер на половине слова, – вставил Большой Боллигер, отдавая --">