Alterlimbus - Тёмный Легендариум

вжалась в тело мужчины сильнее.

– Я бы никуда не улетела, – прошептала она. – Ну почему твоё божество запрещает летать?!

– Не знаю, – в густоте голоса отсутствовало сожаление. – Значит, так надо. Мы получили и без того много.

Энни провела рукой по грудным мышцам дамнос-ворта, в который раз поражаясь их крепости. Даже в расслабленном состоянии они напоминали твёрдостью грубые пеньковые канаты. Плотная кожа бугрилась от малейшего движения. Энни снова зажмурилась, прислушиваясь к тихому медленному пульсу своего спутника. Завтра будет ровно год, как они вместе. Воспоминания вспыхнули, на миг превратив летнее душистое поле в сырую, полную народа площадь.

Проклятия и угрозы так густо висели в воздухе, что маги могли бы разливать его в бутыли.

Деревянный помост.

Пыточный стол.

Плаха.

И она – истерзанная, искалеченная, под взмахом топора. Который почему-то всё не рубит. А потом некто высокий и сильный закутывает её в плащ и уносит в темноту и сон. В сон… Сколько же она тогда проспала?

Энни открыла глаза. Тихо. Лишь гудят пчёлы, да солнце ласкает её шелковистую пепельно-серую кожу. Лишь солнце… и твёрдая уверенная рука.

– Ах! – Энни согнула колено, стремясь ощутить выступающие бугры его мышц. И снова отдалась сладкому томлению тела.

* * *

– Солдатский костёр не заменишь магией! – весело крикнул кашевар, накладывая варево в миску. Криспин благодарно кивнул и присел у огня. Его быстрые рваные языки изникали из сосновых веток и взлетали в темноту. Воин достал ложку и начал есть, хлебая быстро и жадно. Рядом неторопливо пережёвывал хрящи его напарник. Заметив, что от одного из костров к ним то и дело летят заинтересованные взгляды, Маркус приглашающе замахал рукой. Трое молодых паладинов робко приблизились и присели напротив.

– Можно ближе: он не съест, – заметил Маркус. Парни заулыбались. Как на подбор, они были высокими и плечистыми: хлюпиков в паладины не брали. Но дамнос-ворту проигрывали. И довольно серьёзно.

– Я – Пэт, – сказал один. – Это – Крэмы из Белого Пристанища, это – Провн, сын Дуга, лорда Западного Уводья.

«Ясно, – подумал Криспин, – тебе, Пэт, не похвастать ни родителем, ни деревней. Бывает. Но ты паладин, а это уже много».

– А я Маркус, – начал его компаньон, закуривая трубочку. – Сын Истрмиткина. Я не гномий карлик, и не фея-переросток. Полу-дворф. Проходили в академии такую расу?

– Ага, – добросовестно кивнули все трое и затихли, когда Маркус от души расхохотался:

– А мне бабка на ночь сказки про паладинов рассказывала.

Костёр обдавал жаром, пустели миски с едой и фляги с вином. Маркус резал истории, как голодный жених – свадебный пирог.

– Семьсот семьдесят восьмой, Блавикен, – полу-дворф подтянул штаны, прикрывая продемонстрированный памятный шрам. – Ох, ребята, в Криспина тогда вкачали столько яда, что хватило бы всем курильщикам Альд-Баана на год! Мантикоры! Какой-то ублюдочный псих задумал их скрещивать. Ну, там, королевских, львиных, болотных. Что сказать, скрестил удачно – как пошли плодиться, только треск стоял. Откупил несколько деревень – на прокорм тварям, а маркграфу за молчание платил столько, что у того золото из ушей лезло. Когда полчища мантикор захватили замок, а раздувшийся маркграфский труп скормили своим детишкам, он – труп – был не так доволен. Видели в лесу у Академии вашей муравейники? Большие такие. Я вам говорю: этих проклятых мантикор там наплодилось больше, чем тех муравьёв.

Они плевались. Они жалили. Они делали ловушки из яда. Там год потом жить никто не мог – из-за испарений. По земле нельзя было пройти – сапоги разъедало.

Молодые паладины заворожённо глядели на дамнос-ворта. Тот ловил их взгляды, неуютно поёживаясь от такого немого почитания. Маркус, наконец, «заткнул фонтан», чтобы заправиться несколькими флягами вина.

– А п-правда, – заикаясь, начал Крэмн, – правда, что у вас девять жизней?

– Десять, парень, десять! – чуть не подавившись вином, закричал Маркус. – Ну, куда столько им, а?! Ну, посмотри на меня! Надо мной собака проходит, брюхом не задев! И жизнь-то одна! И у вас всех. И если эта долбаная мантикора меня ужалит, меня же просто разорвёт! А этому чурбану хоть бы хны! И ведь он ещё ни разу не помирал!

– Что у вас там в Академии за учителя?! – вдруг проворчал Криспин. Иногда его раздражало, сколько всякой чуши могут сочинить про его расу.

– Слушайте, – он окинул взглядом тесный круг, заметив, что и остальные --">