Олег Викторович Никитин - Демон Эльдорадо

«таинством». Она склонилась над пузатым котелком, подвешенным над открытым огнем в центре подвальчика, и чуть не погрузила в его содержимое длинный, словно у Буратино, нос. На нового гостя она не обратила внимания.

– Эй, что тут происходит? – насупился Алекс. – Где бар и чича?

Его провожатая бросила невнятное слово, силком усадила новичка на свободный коврик с вышитой на нем страшной рожей и упорхнула к старухе. Та подняла голову от котелка, и Алекс чуть не вскочил, чтобы метнуться к выходу. Однако ноги отказались его слушаться. «Баба-яга!» – мелькнула у него мысль. К счастью, котел у нее выглядел не таким крупным, чтобы вместить человека, да и печи с противнем тут не имелось.

Физиономию «яги» покрывали бурые струпья или бородавки, а кожа ее была так морщиниста, что в складках наверняка слежалась вековая пыль. Она прошамкала что-то почти беззвучно. Девушка кивнула и принесла от стены пару поленьев и пустую чашу. Древесина полетела в огонь, вспыхнувшее пламя сделало морщины бабки еще резче. Она взяла чашу и зачерпнула из котелка, протянула помощнице и уставилась на Алекса из-под лохматых седых бровей.

– Лучше пива, – услышал он чьи-то слова и вздрогнул. Казалось, это выступил музыкант, на минуту прекративший выдувать из флейты унылые звуки.

– Почем мне знать? Эй, а ты откуда по-русски знаешь?

– Я по-всякому знаю.

Алекс внезапно понял, что губы у этого закопченного парня не шевелятся, и потряс головой. «Ну ни фига себе! Мыслями он обменивается, что ли? Бред, ей-богу». Алекс огляделся еще раз, мечтая прийти в себя, чтобы подняться и поскорее покинуть странный подвал.

Тут один из лежавших посетителей зашевелился, привстал с обалделым видом и заулыбался от уха до уха.

– Cool! – объявил он и поднял большой палец. – Very well.

Эти слова были Алексу знакомы, и он слегка успокоился. Если бы тут приканчивали отравой, то вряд ли мертвец восстал бы потом с циновки с подобным заявлением. Между тем молодая хозяйка «притона» уже встала рядом с ним на колени и протягивала полную чашу черного напитка.

– Yet another! – заголосил англоязычный гражданин. – Please...

Он подобрался поближе и уже тянул к Алексовой дозе жадные пальцы, однако внезапно сдулся, будто его окатили ведром колодезной воды. Затем он торопливо отслюнявил десять долларов и на цыпочках выскочил из подвала. «Что ж, недорого за бокал... чего? Наверное, темное пиво с кокой», – решил Алекс.

Метаморфоза, случившаяся с настырным посетителем, в другое время озадачила бы его, но сейчас внимание гостя было занято другим.

Он уже догадался, что тут угощали каким-то психоделиком и видения от него возникали не ужасные, судя по реакции американца, а вполне приятные. Такое было редкостью, и Алекс обрадовался вторично. Всё это начинало походить на отменное приключение, которым не стыдно будет похвастаться перед Лелькой и друзьями-подругами. Это гораздо круче, чем мухоморы на подмосковной даче жевать. Жалко, Лельки нет, она с момента приезда в Перу мечтала попробовать настоящую коку, словно индианка.

Алекс вдруг понял, что помощница страшной старухи уже с минуту пытается всучить ему полную чашу напитка и талдычит одно и то же непонятное слово.

– Почему это ты меня выбрала? – насторожился он. – Я что, особенный?

– Ты еще можешь вернуться к себе, – сказал тот же голос, и гость уставился на музыканта. Индеец с закрытыми глазами выдувал руладу из своей дырявой трубки.

– А я не в себе, что ли? – обиделся он, однако напиток принял. – Да, ты прав, дружище, – я торчу в вашем темном подвале, слышу чужие голоса в башке и собираюсь выпить неизвестно что. Само собой, я просто свихнулся.

Никто ему не возразил. Видимо, уже в самом воздухе этого заведения содержался какой-то легкий наркотик, от которого и возникли слуховые галлюцинации... Хотя Алексу еще не доводилось о таком слышать.

Он покачал напиток в руке. Поверхность черной и вязкой жидкости как будто отливала маслом, в ней плясал крошечный огонек факела. Выдохнув, Алекс сунул в экзотический напиток язык. Вкус оказался одновременно сладким и горьким, как у засахаренной рябины, но с примесью старой известки. Причем температура жидкости была не высокой и не низкой – она совпадала с температурой языка.

– Фу, какая гадость, – пробормотал Алекс и хотел отставить посуду в сторону.

Пить в одиночку неведомо что, рискуя оказаться в положении давешнего американца, ему не хотелось. Однако рука его против воли вернула --">