Василий Васильевич Головачев - Конец света

– Внутри уже помещён испытатель, – проблеял дрожащим голоском толстяк.

– Откройте.

Калажников дотронулся до воротника халата, в который было вмонтирован микрофон переговорного устройства.

– Дельта-шесть, откройте.

Дверь толщиной чуть ли не в метр с гулом поползла вбок.

Взору открылось кубическое помещение с размером стороны в два метра, стены которого украшала мозаика серых металлических и красноватых керамических плит. Посреди помещения располагалось кресло, напоминающее зубоврачебное, в котором сидел пожилой смуглолицый бородатый мужчина в красном комбинезоне. Руки, ноги и шея мужчины были прихвачены к подлокотникам кресла металлическими браслетами, на голове плотно сидел шлем в форме зонта. Глаза мужчины были закрыты.

Калажников поймал взгляд гостя, улыбнулся.

– Абдулхамид Мирзоев, киллер, вербовщик ИГИЛ, захвачен антитеррористическим спецназом год назад. На его счету более сотни смертей.

Коржевский собрал морщины на лбу.

– Мне докладывали, что он убит при задержании.

– Как видите, жив и здоров… пока.

– Не хотелось бы потом отбрёхиваться…

– Отбрёхиваться не придётся, уверяю вас. К тому же он не успеет ничего почувствовать.

– Хорошо. – Замдиректора ФСБ вышел из камеры.

Его провели в соседнее помещение, представляющее собой терминал управления полигоном. Помещение было достаточно большим, но аппаратные панели, консоли, пульты и панорамные мониторы превращали его в пост управления атомной подводной лодкой.

Присутствовали здесь и операторы – два молодых парня в голубоватых халатах и лохматый старик в очках, одетый в чёрный комбинезон.

Коржевского усадили перед огромным, высотой с человека, экраном, и когда экран протаял в глубину, замдиректора ФСБ невольно привстал с места: показалось, что перед ним открылась дверь в ту самую камеру, где сидел «кролик».

– Носков, – бросил через плечо Калажников, устраиваясь рядом с гостем, – доложите.

– Клиент созрел, – тенорком ответил старик в чёрном.

– Запускайте.

Операторы за консолями пультов сделали одинаковое движение.

По стенам терминала промигнули зелёные и синие огни, под потолком прозвучал гонг.

Сидевший в кресле мужчина открыл глаза, мгновение прислушивался к чему-то, дёрнулся… и вспышка яркого радужного света ударила по глазам экспериментаторов, заставив Коржевского закрыть глаза ладонью и нагнуться.

Динамики донесли странный вибрирующий полувопль-полусвист, утонувший в металлических плитах стен камеры.

Вся поверхность экрана покрылась кровавыми брызгами, ошмётками плоти и клочьями красного комбинезона. Помещение камеры затянуло жёлтым дымком. Когда он рассеялся, взору наблюдателей предстало пустое кресло, обляпанное дымящимися клочьями человеческого мяса, осколками костей и брызгами крови.

Примерно так же выглядели и стены камеры.

Коржевский брезгливо поморщился.

– Слишком много… грязи.

– Инфламмасома выросла не очень большая, – торопливо пробормотал Кирсан Вольфович. – Вся масса тела не успела проаннигилировать…

– Вы обещали чистый свет.

– Будет свет, Адольф Эмильевич, – пообещал ничуть не смущённый замечанием директор лаборатории, – в конце туннеля. Готовятся новые программы и возбудители реакции уровня нано. Но уже сейчас видно, что мы на верном пути.

Коржевский с минуту разглядывал кровавое месиво в камере, поднялся.

– Попробуйте обойтись без… живых трупов. Экспериментируйте на кроликах, мышах, обезьянах… во всяком случае, до тех пор, пока мы не получим чистый продукт.

– Хорошо, как скажете, – пожал плечами Калажников. – Хотите посмотреть на разработку программ? Или повтор эгана?

– Спасибо, нет времени.

– Идёмте, я провожу вас. – Калажников повёл высокого гостя к выходу, бросив через плечо помощнику: – Стандартная процедура, доктор.

Вернулся он через четверть часа.

Пришедший в себя толстяк посмотрел на него вопросительно.

– Что он сказал?

– Финансирование увеличат на полсотни процентов.

– Нет, я про это. – Кирсан Вольфович кивнул на экран, всё ещё показывающий внутренности камеры, в которой ворочались фигуры в серебристых комбинезонах и противогазах.

– Всё нормально, впечатлён.

– Но он приказал не экспериментировать на людях, а мы уже подготовили зэка…