Евгений Борисович Лобачев - Крепость Тельцов

Пусть умом не блистал, но хитрости ему не занимать. Понимает, хочешь спрятать что-либо — оставь у всех на виду. Никто и внимания не обратит.

— На что не обратит? — растерялся Горелый. — На шатер?

— На то, что в шатре! — Рикатс задрал указательный палец к потолку.

Может быть, он издевается? — подумал Фрам. Или умом тронулся…

— Да что может быть в шатре? — повысил он голос. — Спит он в нем, что же еще?

Начальник Стражи поочередно заглянул в глаза сначала Фраму, затем задумчиво молчащему Мекиту. Потом заговорил, понизив голос и нависнув над столом:

— Этот шатер никогда не складывают — Глаз приказал сделать специальную повозку, с которой его не снимают. Никто, кроме Глаза, не заходит в его шатер, под угрозой смерти. Он старается как можно реже отдаляться от своего шатра. А когда все же приходится, оставляет двух вооруженных до зубов охранников у входа. И еще одного — лучника или пращника — чтобы следить за первыми двумя.

— Ну и что? — спросил Фрам. Впрочем, уже не так уверенно. — Мало ли…

— Однажды один из сторожей все же не выдержал, — продолжил Рикатс с прежним напором. — Тебе ли не знать, до чего порой доводит людей любопытство. И тут же упал со стрелой в спине. Глаз, вернувшись, рассвирепел неимоверно. И собственноручно зарезал и второго охранника, стоявшего у шатра. После чего приказал разрезать обоих на куски и сварить в вине.

— Это еще к чему? — Фрам поморщился.

— А… — Рикатс растянул улыбку до самых ушей. — Я совсем забыл упомянуть, парни были водолеями.

Вот теперь Фрама передернуло. Глаз и после смерти сумел жестоко оскорбить людей, никогда не притрагивающихся к вину. Теперь Горелый почти не сомневался, чутье не подвело Рикатса. Что-то с этим шатром действительно не так.

— Еще одно, — сказал Рикатс. — Глаз никогда не упускал возможности сграбастать девку подоступней. При сложившихся обстоятельствах, сам понимаешь, доступно ему многое. Но, повторюсь, никто кроме Глаза никогда не входил в его шатер.

— Даже?.. — Фрам удивленно вскинул брови.

— Никто!

— Ты прав, с этим шатром что-то не так.

Фрам рассеянно потянул пиво из кружки. Впрочем, рассеянность была только маской, скрывающей бурную работу мысли. Тут было о чем подумать…

— Скажи-ка, Рикатс, — медленно проговорил он. — Ты многое узнал о шатре Глаза…

— Кроме самого главного! — перебил Рикатс.

— Да. И все же. — Фрам не дал сбить себя с мысли. — Откуда тебе известны такие подробности? Ты рассказываешь так, словно видел все своими глазами.

— Почти своими, — спокойно сказал Рикатс. — Я отправлял в лагерь противника одного за другим шестерых парней… из числа лучших, разумеется. Двое сумели вернуться обратно.

Морщины на лице Фрама выделились еще резче. Гадать о судьбе остальных не приходилось — разве что о разновидности смерти, которая была им уготована. Да, они были стражниками, но они были скорпионами, и погибли за Землю скорпионов. Впрочем, Горелый и помыслить не мог осуждать Рикатса, посылавшего своих подчиненных навстречу смерти — потому что сам носил знак скорпиона на своем челе.

Его интересовал еще один вопрос. Пока один…

— Чтобы что-то найти, надо знать, где искать. Не так ли? Расскажи, почему ты так заинтересовался этим шатром?

Рикатс с улыбкой посмотрел на две пары глаз, выжидающе уставившихся на него. Мысленно он облегченно выдохнул и погладил себя по голове. Все идет как нельзя лучше. Похоже, он в самом деле сможет получить помощь. А ведь Михашир, его помощник, уверял, что он сошел с ума. Да что Михашир, Рикатс и сам был с этим почти согласен. Но выхода другого не было. Если дать событиям развиваться своим чередом, не пройдет и двух лун, как Земля скорпионов потонет под армадой Глаза.

Он должен узнать, в чем сила Глаза… А значит, и в чем его слабость.

Рикатс улыбнулся так открыто, как только мог.

— На твой вопрос так просто не ответишь, Горелый. Скажи, у тебя все еще подают куропаток в черносливе?

Глава вторая

Восточная граница Земли скорпионов, лагерь Объединенной армии. Накануне открытия Арисской ярмарки.

Нелепо думать, будто война касается только людей. Ее можно увидеть, услышать, почувствовать где угодно, стоит лишь не оставаться слепым, глухим и бесчувственным.

И пусть здесь, на еще недавно мирной границе, пока не --">