Иван Николаевич Щукин - А боги там тихие

шумит после взрыва, но не сильно. Черт. Вся пещера завалена безжизненными телами. Лишь трое мечников еще шевелятся, глухо постанывая. И, привалившись к каменному столу спиной, сидит мальчишка в серой мантии и непрерывно тихо скулит. Воин, перестав трясти головой, прошелся по пещере и резкими колющими ударами добил еще живых мечников. Потом подошел к мальчишке и занес меч. Черт.

– Стой. Подожди. Он пригодится, – успел крикнуть я.

Воин посмотрел на меня, потом на мальчишку и, пожав плечами, ударил его мечом по голове. Плашмя.

Отступление первое

Глава Еренийской международной академии архимаг Воронтес проснулся среди ночи, чего с ним давно не случалось. На секунду закрыв глаза и прислушавшись к своим ощущениям, архимаг резко вскочил и принялся одеваться. А минуту спустя он уже почти бежал по коридору академии к своему кабинету. Столкнувшись перед кабинетом со своим заместителем, Воронтес ни капли не удивился.

– Тоже почувствовал, Маркус? – спросил архимаг.

– Да, мессир. Только я не разобрался, что именно. Но что-то очень странное.

– Ничего удивительного. Ты еще слишком молод и не застал ни одного Призыва.

– Призыва?! – не на шутку удивился обычно невозмутимый глава службы безопасности академии. – А вы уверены? Хотя что это я? Конечно уверены. Прошу прощения.

– Маркус, сейчас не время для пустых извинений. Срочно гонца к императору, к начальнику разведки и в Совет магов, – начал сыпать приказами Воронтес. – И распорядись подать экипаж через пятнадцать минут.

– Есть, мессир! – гаркнул помощник и, щелкнув каблуками, выскочил из кабинета.

– Ох уж эти армейцы, – пробормотал архимаг, – двадцать лет служит в академии, а все такой же.

Глава 2

Пройдя через раскрытые двери пещеры, или правильнее сказать врата, мы застали рассвет. Солнце только-только поднималось из-за горизонта, изредка постреливая веселыми лучиками. Вход находился на довольно приличной высоте – метров пятьдесят, но имел вполне удобный спуск в виде выдолбленных в камне ступеней. А внизу располагался лагерь из трех палаток. И также обнаружился часовой, который, увидев нас, развернулся и припустил в сторону недалекого леса. Гоняться за ним не было ни сил, ни желания, а отпускать не стоило. Поэтому я перекинул из-за спины автомат и одним выстрелом закончил этот забег по пересеченной местности. Беглец, нелепо взмахнув руками, споткнулся и затих лицом вниз. Мой товарищ по несчастью посмотрел на лежавшее внизу тело, потом на автомат в моих руках, вновь пожал плечами и, развернувшись, ушел в пещеру. Пока я раздумывал, что бы это могло значить, он уже вернулся, волоча за руку бессознательное тело мальчишки.

Спустившись в лагерь, мы не сговариваясь занялись подготовкой к завтраку. То есть дружно направились в сторону висящего над кострищем котелка и сваленных рядом мешков и сумок и после минутных поисков стали счастливыми обладателями огромного копченого окорока, двух мохнатых бурдюков со слабеньким вином и даже деревянных кружек. А еще минуту спустя устроились на лежавших у костра бревнах у импровизированного стола, которым послужило еще одно бревно. Воин наконец-то стянул с головы шлем, оказавшись совсем молодым светловолосым парнем. Вот уж чего не ожидал. Учитывая, как талантливо он резал людей в пещере, я думал, что под забралом скрывается умудренный годами воин, повидавший огонь, воду и медные трубы. А ему лет восемнадцать от силы. Видно, все это отразилось на моем лице, потому что парень улыбнулся.

– Макс, – представился я, показав на себя пальцем, и протянул руку.

– Керисс, – сказал он и непонимающе посмотрел на мою руку. Потом, видимо, понял и крепко пожал, опять улыбнувшись.

А затем мы принялись делить окорок и разливать вино в кружки. Самое время, если учесть, что я не ел уже двое суток.

К концу завтрака начал приходить в себя наш пленник. Керисс кинул бесчувственную тушку в паре метров от нашего импровизированного стола, даже не потрудившись связать. Ну а я не настаивал. Что может мальчишка против двух бывалых солдат? И хоть Керисс выглядел не намного старше него, в его «бывалости» я не сомневался. Взять хотя бы то, что парень жует свой окорок с довольным лицом, а не трясется в истерике после боя, в котором он отправил на тот свет с десяток человек.

А мальчишка пришел в себя, сфокусировал свой взгляд на нас и, похоже, захотел уйти обратно. На лице страх, в глазах ужас, ручонки трясутся. Что же --">