Маркус Сэйки - Лучший мир

есть деньги, возьмите всё…

– Вы лучше помолчите. И послушайте. – Голос звучал твердо, но не резко. – Вы слушаете?

Кевин исступленно закивал. Пары бензина были повсюду, ударяли ему в нос, жгли глаза, холодили руки и лицо.

– Я хочу, чтобы вы знали: мы делаем это не потому, что вы нормальный, – признался патрульный. – И мне искренне жаль, что нам приходится поступать подобным образом. Но на войне нет такого понятия, как невинный свидетель.

Несколько секунд казалось, что он собирается добавить что-то еще, но он просто встал.

Ужас, какого никогда не испытывал Кевин Темпл, овладел им, задавив собой все его существо и спеленав тело. Кевин хотел закричать, взмолиться, заголосить, убежать, но не мог найти слов. Зубы выбивали дробь, ноги были ватные.

– Если вас это утешит, вы теперь стали частью кое-чего значительного. Существенной частью плана, – объявил патрульный и чиркнул спичкой.

Один раз, два. Она вспыхнула. Яркое желтое пламя отразилось в его глазах.

– Вот как мы строим мир, который будет лучше прежнего. – С этими словами он бросил спичку.

Тремя неделями ранее

Глава 1

Купер стоял, широко расставив руки и раздвинув пальцы. Остро ощущая, сколько на него направлено стволов, он думал о том, почему события развиваются не так, как планировалось.

Месяц агентство вкалывало без продыху. Да что там месяц – год. Половину этого года он работал под прикрытием, был оторван от детей, потому что выслеживал самого разыскиваемого человека в Америке – Джона Смита. Но, найдя его, Купер обнаружил: все, во что он верил сам, построено на лжи. Агентство было не столько секретным, сколько коррумпированным, а возглавлял его человек, который ради собственных интересов разжигал войну.

Драматические последствия этого открытия оказались кровавыми, в особенности для босса. Купер же еще несколько недель разрывался между тем, что разгребал завалы и искал своих детей.

Но сегодня день обещал быть спокойным. Бывшая жена Натали увезла детей в гости к своей матери. Не назначено никаких встреч, нет никаких дел и на данный момент никакой работы. Купер собирался пойти в тренажерный зал, потом на ланч. После этого, возможно, в кофейню, а затем просидеть до вечера за книгой. Перехватить ужин на скорую руку, открыть бутылочку бурбона и читать, прихлебывая, пока не сморит ранний сон. Проспать часов этак десять, насладившись этим в полной мере.

Воплотить задуманное в жизнь ему удалось только до ланча.

Он отправился в одну из арабских забегаловок, где с удовольствием взял чечевичную похлебку и фалафелевый сэндвич. Сел за стол с двумя столешницами у окна, выходящего на улицу, и негреющее ноябрьское солнце засеребрилось на столовых приборах. Вылил в суп горячий соус – и в этот момент понял, что он не один.

Все произошло очень быстро. Стул напротив был пуст, а через секунду уже занят: там сидела она. Словно материализовалась из солнечного света.

Выглядела Шеннон прекрасно. Прекрасно не в том смысле, что в форме и здорова, а в том, который пробуждает в мужчине нечестивые мысли. Черный топик в обтяжку, плечи обнажены, волосы водопадом закрывают уши, губы изогнуты в полуулыбке.

– Привет, – сказала она. – Скучаешь без меня?

Откинувшись на спинку стула, он смерил девушку взглядом.

– Знаешь, когда я просил тебя о встрече, то имел в виду ближайшие дни, а не месяц спустя.

– Мне нужно было закончить кое-какие дела.

Эти слова были предсказуемы, ведь он видел ее насквозь: трапециевидные мышцы слегка напряглись, глаза норовят стрельнуть в сторону, но сдерживаются, она вся начеку, вся внимание – оценивает обстановку в помещении.

«Все еще солдат, и нет уверенности, что вы воюете на одной стороне», – подумал Купер.

Что было правдой, он и сам толком не знал, поэтому просто кивнул:

– Ясно.

– Я не говорю, что не доверяю…

– Понял.

– Спасибо.

– Но сейчас ты здесь.

– Сейчас я здесь, – улыбнулась она и отломила половинку его сэндвича. – Ну, Ник, что будем делать сегодня?

Ответ, как выяснилось, был совершенно очевиден им обоим, и они весь день провели в квартире Купера – оттягивались так, что фотографии слетали со стен. Забавно, они только второй раз занимались любовью – а потом и третий, и полусостоявшийся четвертый, – но им было так легко друг с другом, будто у них за плечами лежали долгие годы близости. Может быть, это произошло потому, что он целый месяц думал о ней, ждал ее появления, а ожидание сродни --">