Василий Васильевич Головачев - Ультиматум

генерала, а когда нет, словно их заранее предупредили о принятых мерах.

Встречу ему полковник Щербатов назначил в кафе «Тихий омут» на Бережковской набережной, представлявшем собой нечто вроде катрана — места встреч высокопоставленных сотрудников спецслужб. Кафе принадлежало военной контрразведке и обслуживалось по высшему разряду, здесь можно было поговорить о делах и приятно провести время, поэтому оно никогда не пустовало.

Николай Александрович прогулялся вдоль узорчатой чугунной решетки парапета набережной, поглядывая на заходящее за рекой солнце, выслушал доклад старшего группы сопровождения, что все чисто и спокойно, признаков «чужого внимания» не наблюдается, и отпустил машину. Затем увидел выходящего из такой же черной «Волги» на стоянке возле кафе полковника Щербатова с двумя телохранителями и направился через дорогу к нему. Дальнейшие события произошли в течение нескольких секунд.

Вышедший в это время из кафе пожилой мужчина в хорошем светлом костюме достал сигарету, двинулся через дорогу к набережной и, встретившись на полпути с Николаем Александровичем, попросил огоньку. Машин по данному участку набережной ходило мало, но все же прикуривать посреди улицы было бы по крайней мере неосторожно, и генерал, задержавшись на мгновение, зашагал через дорогу дальше, не собираясь забирать зажигалку, и в тот же момент человек, попросивший огоньку, взорвался!

Взрыв был такой силы, что тело Николая Александровича взрывная волна отшвырнула на три десятка метров, вплющив в стену кафе. Чугунный парапет снесло в реку, две близстоящие машины перевернуло, а во всех домах, окружающих кафе, выбило стекла.

Генерал скончался, не приходя в сознание, на руках у полковника Щербатова, тоже изрядно помятого и поцарапанного. От самоубийцы, взорвавшего себя на глазах двух десятков свидетелей, не осталось ничего.

Очередная бутылка из-под пива со звоном грохнулась на крышу подъезда, и Потапов наконец осерчал настолько, что решил тут же разобраться с любителями выпивать и выбрасывать бутылки из окна вниз ради забавы.

В этот шестнадцатиэтажный дом на улице Рогова он переехал недавно, полгода назад, когда умер отец, доктор химических наук, бывший завлаб Курчатовского института, и квартира досталась Потапову в наследство. С отцом он особенно дружен не был, заезжал изредка, раз в два месяца, да встречался с ним иногда на его же даче в Горках, но мама такие встречи не одобряла, и Потапов сократил встречи с отцом до минимума, о чем сейчас жалел. Отец, по сути, был добрым человеком, а с матерью не ужился по причине увлеченности работой, отдавая ей (работе) все свободное время. Маме же хотелось, чтобы известный ученый-химик хотя бы изредка переставал быть исследовательской машиной и обращал бы на нее внимание чаще, чем два раза в год — в день рождения и на Восьмое марта. Прожив с мужем двенадцать лет, она ушла от него и забрала сына, и Потапов вырос в Бибиреве, в однокомнатной квартирке на улице Плещеева. Он не удивился, когда после похорон отца их с мамой нашел судебный исполнитель и прочитал завещание Потапова-старшего о передаче трехкомнатной квартиры в Щукино в собственность сыну. Вскоре Потапов переехал на новое место жительства, разобрал старье, которым была под завязку забита квартира отца, починил старую, но добротную, времен русского ренессанса, мебель, переставил все по-своему и впервые в жизни почувствовал себя человеком, не зависящим от квартирных условий.

Но ненадолго.

Сначала по вечерам в квартире над ним стали собираться молодые люди в возрасте от девятнадцати до двадцати двух лет, включая на полную мощь аудиоаппаратуру и не давая Потапову, да и соседям, естественно, отдыхать после трудового дня и спокойно спать. Длилось это безобразие с месяц, Потапов терпел, он и сам любил посидеть в компании друзей, хотя не так громко и скандально, потом в очередной загул компании в два часа ночи поднялся на третий этаж (сам он жил на втором) и мирно попытался объяснить молодым людям, что ведут они себя неправильно. Его слушать, разумеется, не стали, пообещали «набить морду», если он еще раз «посягнет на священное право человека отдыхать, как ему хочется», — парни, судя по всему, были начитанными, хотя и предельно инфантильными, — и Потапов рассвирепел. Драться, правда, с ними он не стал, хотя мог бы уложить всю компанию в течение нескольких секунд, а просто позвонил дежурному в управление, --">