Евгений Владимирович Щепетнов (Иван Казаков) - Манагер

завязываемой на поясе. Почему-то я думал, что эти куски ещё и снизу, между ног крепятся или завязываются, чтобы любой ветерок не мог обнажить то, что нравилось Катьке...иногда. Однако, нет — просто тряпочки на бёдрах, и всё.

  Старший хмыкнул, глядя на мои потуги одеться и вышел из казармы. Я остался один, если не считать десятка туземцев, дружелюбно и не очень взирающих на меня. Один из них, видимо казарменный старшина, махнул мне рукой — следуй за мной — и пошёл вдоль барака.

  Скоро я узнал, что моё место, не так чтобы уж у параши, но и не очень далеко от неё...в общем, фигурально, мне сразу указали, что моё место в этом мире очень, очень низко, ниже первой ступени в социальной лестнице.

  Моя лежанка была на третьем ярусе, где было довольно жарко и душно — казармы вентилировались воздухом из дверных проёмов, и горячий спертый воздух поднимался вверх. Само собой, скорее всего все верхние места занимали самые слабые и униженные в социальном отношении типы, к коим сразу причислили такого увальня, как я.

  Я горько усмехнулся — придётся пробиваться с самых низов, раз сюда попал. И первое, с чего надо будет начинать — язык. Без языка нет информации, а без информации — гибель. Что-что, а это я понимал, как никто другой — всё-таки компьютерщик, как-никак. Жаль только, что не спецназовец, и не боксёр, и не...да мало ли ещё кто «НЕ» — надо использовать то, что даровала мне природа, а именно — силу. Я совсем не был слабаком, хотя и испытывал отвращение к физкультуре, крепкий костяк достался мне от прадеда-кузнеца, в юности всё уговаривали идти в борьбу, классическую или вольную, но я отказывался.

  Лёжа на своей убогой лежанке на третьем этаже, под самой крышей, я размышлял обо всём, что со мной произошло, и пока не находил в своих действиях ошибки — всё было сделано правильно — я жив, здоров, ну а дальше посмотрим.

  Кое-что мне казалось странным: я очень легко залез на своё место на полке, а эта демонстрация с бревном, которое я поднял — как-то я очень легко его поднял, даже для моей недюжинной силы. Мозг напряжённо поработал, и выдал результат — сила тяжести на этой планете была минимум на сорок процентов меньше, чем на Земле! Поэтому я двигался тут быстрее, и был сильнее аборигенов. Кстати — я не видел у них ни одного толстого человека — возможно или генотип у них был такой, или условия жизни, но что есть, то есть — толстых не было. То-то они с отвращением взирали на мои телеса — с их точки зрения я был совершеннейший урод...с моей точки зрения — тоже. Никогда не считал себя красавцем...

  Итак: я, по меркам туземцев, силён как медведь, и очень выгодное приобретение. Есть ли шанс у меня выбраться из этих казарм, стать свободным, подняться наверх по социальной лестнице этого общества? Да кто знает...может они как-то выкупаются, или же временно отрабатывают, да мало ли какие существуют у них законы — узнаю язык, сам всё точно выясню.

  Незаметно я уснул, и когда услышал сквозь сон звонкие удары — как будто кто-то бил в тамтам, или что-то подобное, то решил, что слышу передачу из телевизора. Затем я опомнился — какой телевизор? Жёсткие нары, колючий, видимо, наполненный соломой тюфяк, духота под потолком — я в чёртовом чужом мире!

  Меня кто-то дёрнул за ногу — спускайся, мол! Я спрыгнул вниз, едва не подвернув ногу — чёртова неуклюжесть! — и увидел, что в казарму втягиваются толпы узников — разного возраста, разной комплекции, с зубами и без зубов, со шрамами и без, чёрные и русые, седые и рыжие — кого только не было...не было только такого придурка, как я — это было сразу видно по тому, как воззрились на меня большинство из вошедших. Впрочем — это мне показалось, что большинство, основной массе пришедших с работы плевать было, что в бараке добавился какой-то толстый белый коротышка, но части народа хотелось зрелищ и развлечений, и они их получили.

  Обступив меня, мужчины щипали, трогали, дёргали за остатки волос, хватали за нос, пока я не разозлился и не крикнул:

  — Пошли отсюда, уроды!

  Это ещё больше развеселило окружающих и они начали веселиться более откровенно — один задрал мне повязку сзади и погладил зад с ужимками, откровенно изображая свои гнусные намерения. Этого я не выдержал, схватил ублюдка и оттолкнул его от себя. Он пролетел метра два по воздуху и ударился головой о столб, поддерживающий крышу барака, там и остался лежать, как куча тряпья.

  «Что-то я не рассчитал — хлипковаты --">