Юрий Павлович Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего

неплохо. Морщился Варварин по иному поводу. Лететь не хотелось. И когда из Севастополя сюда добирался, и вот сейчас. Даже плечами хочется передернуть. Так бывает. Подполковник Варварин верил в интуицию. И работая на переднем крае, и просчитывая-обосновывая детали операций, Варварин неизменно прислушивался к внутреннему чувству. Обычно помогало. Беда в том, что иногда интуиция, эта смешная «субъективная способность выходить за пределы опыта путем мысленного озарения» забывала, что находится на войне, и норовила вступить в крайне неприятное противоречие с конкретным приказом вышестоящего командования и прочими совершенно непоколебимыми определяющими армейской жизни.

— Сюда, товарищ подполковник, — стрелок интеллигентно потыкал мизинцем в скамью ближе к пилотской кабине. — Здесь болтать будет меньше.

Варварин кивнул и бросил шинель на жутко неудобную ребристую скамью. Утробу «Дугласа» контрразведчик знал хорошо — жить можно, но особого счастья бытие в ребристой обшарпанной утробе не приносит. Как-то приходилось лететь на борту, где сохранилось несколько сидений от ПС-84^[4]. Иное дело, конечно. Ну, где тот «Аэрофлот»? Выспаться и здесь можно. Утешимся эгоистичной мыслью, что местные коллеги сейчас в полной запарке. Подготовку наступления удалось надежно прикрыть. Но сейчас вздохнувшее, было, посвободнее Управление СМЕРШ Ленинградского фронта вновь стоит на ушах. Буквально вчера какая-то тварь дважды нагло выходила в эфир. Краткие шифровки. И главное, чуть ли не из Агалатово рация работала. В общем, хвост коллегам мигом накрутили, посему отбывал Варварин в одиночестве, без провожающих. Ну, оно и к лучшему.

* * *

Двигатели умиротворенно урчали — самолет взял курс на юг. Варварин устраивался: портфель, завернутый в шинель, — импровизированная подушка под голову, сапогами можно упереться в ребро скамьи — есть там такой шов, весьма ощутимый, если сидишь пятой точкой, но небесполезный в положении лежа. Попутчики — два военврача, сопровождающих груз из четырех небольших, но, видимо, весьма ценных ящиков, разбирались с бумагами — капитан тыкал карандашом, что-то горячо говорил в ухо своему спутнику. Тот, симпатичный старлей с чересчур щегольской полоской усиков над верхней губой, уныло кивал.

Лететь Варварину предстояло долго — минимум две пересадки. Потом Севастополь. Дел по горло. Жарища небось. Надо пойти и искупаться. Взять N, пойти вместе и искупаться. Какая уж тут конспирация? Все, кому не надо, уже знают. Ну и самое обычное дело, между прочим…

Заснул Варварин мгновенно. Спал, обхватывая «подушку» с портфелем, — привычка есть привычка. Вымотанный подполковник с техническими «молоточками» на погонах, то ли худощавый, то ли поджарый, и выглядящий порядком старше своих лет. Кобура ТТ сдвинута под руку, запасной ППК^[5] под формой не разглядеть. Предпочел бы Сергей Вячеславович увидеть сон приятно-отвлекающий, например о том же купании, но ничего ему не снилось.

…Проснулся мигом — протопали рядом сапоги, сиденье-ложе передало дробь-тревогу. Подполковник вскинул голову: выскочивший из кабины второй пилот смотрел в иллюминатор, медики тоже что-то там разглядывали. И сидящий на смешной ременной «качельке» у турели верхний стрелок уже не сидел, а напряженно стоял на грубовато сколоченной подставке, опираясь о затыльник пулемета.

Варварин кинул взгляд на часы — отнюдь не шикарные, но надежные трофейные «Хелеус» показывали 8.28. Тьфу, черт бы их взял, всего пять минут и спал.

— Чего там?

— Да хулиганят, товарищ подполковник, — отозвался второй пилот. — Хоть что им делай…

Варварин увидел пару ЛаГГов — висели рядышком, казалось, от крыла «Дугласа» рукой подать. Истребители шли плотно друг к другу, явно щеголяя своим летным умением. Прямо парад: свеженькие, нарядные — действительно «рояли»^[6]. Ближний картинно качнул крыльями — пилот что-то показывал ладонью, затянутой в черную перчатку.

— Чего хотят-то? — пробормотал Варварин.

— А хрен их… Виноват, товарищ подполковник. Вроде как к востоку уходить требуют. Тут разве поймешь…

— С аэродромом связались?

— Не выходит. Помехи сильные. Видно, гроза ходит.

— Вы давайте-давайте, связывайтесь. Это воздушное хамство на корню пресекать нужно.

Пилот пошел в кабину. Варварин потер лицо ладонями. Нехорошее впечатление истребители произвели. Вроде наступление началось, готовились --">