Уильям Форсчен - Реванш императора

Историографам Наполеона, профессору Гюнтеру Розенбергу и Рику Шайду в надежде, что их, быть может, позабавит предостав ленная их герою возможность вторично испы тать судьбу

 ПРОЛОГ 

Адресат: Ретуна и Третий круг Надзирателей.

Отправитель: Вуш, Надзиратель Четвертого круга.

Предмет: ИГРЫ.

Настоящим сообщаю, что ваша ставка зафиксирована и принята. Результаты «первого удара», как называют это низшие расы, будут получены в скором времени. Вы ставите на группу Лариса против группы Габлоны. Напоминаю, что текущие ставки на успех первоначальной атаки со стороны Габлоны составляют 3,7:1 в пользу последнего.

Осмелюсь заметить также, что лично я надеюсь на неудачу предполагаемого нападения, так как это будет означать дальнейшее продолжение Игры, уже в зародыше обещающей оказаться необычайно увлекательной. Напоминаю моему брату Ретуне, что доверять послания подобного рода сетям связи или бумаге в высшей степени неразумно. Нам, Надзирателям, надлежит поддерживать свою репутацию в безукоризненном состоянии. В связи с этим предлагаю в будущем проводить все переговоры относительно нашего участия в Играх «строго конфиденциально», как, опять же, выражаются представители низших рас. Да снизойдет мир на всех вас.

Остров Святой Елены,

поместье Лонгвуд, полночь,

18 июня 1820 года.

Прошедший день был на редкость поганым. Собственно говоря, он уже давно не видел хороших дней, но именно этот каждый год выдавался особенно паршивым. Другие даты тоже будоражили душу ностальгическими воспоминаниями, но ни одно из них не отравляло ее так, как это. Все могло тогда повернуться совсем по-другому, если бы только этот проклятый Груши повел свой корпус на звуки начавшейся канонады. Сегодня это не вызывало сомнений. Он должен был поручить Нею прикрывать армию от наступавших пруссаков. Ней наверняка успел бы прийти к нему на выручку. И Ней никогда не позволил бы себе «потерять» прусскую армию, как это сделал дурак Груши. Вот его и надо было бы поставить на место Нея в сражении. При всех его недостатках, маршал Ней ни за что не потерял бы голову до такой степени, чтобы положить под английскими пушками почти всю кавалерию.

Все это было ровно пять лет тому назад. При Ватерлоо.

Воспоминания окончательно развеяли остатки сна, который и сном-то назвать было нельзя - так, беспокойная полудрема. Воспоминания и очередной приступ режущей боли в желудке. Он прислушался к ночным звукам. За окном, в палисаднике, размеренно топал сапогами английский часовой. Но вот шаги остановились, и послышалась приглушенная речь. Он поморщился - английские слова до сих пор резали слух и вызывали тупое раздражение. Тишину нарушил негромкий девичий смех. Ну конечно, она просто обязана сначала немного поломаться для приличия. Хотя сейчас все равно ничего не произойдет, поскольку до сержантского обхода остались считанные минуты. Но если парень не дурак, он непременно назначит свидание на более поздний час.

Он усмехнулся в темноте. Солдата нельзя упрекать за такие маленькие слабости, даже если этот солдат - англичанин.

Он лежал неподвижно, стараясь лишний раз не касаться пропитанных потом простыней. Да, день выдался тяжелым. В такой день всегда нелегко вспоминать о победах, которых было так много в отличие от поражений. В мозгу, пока еще неплохо работающем, один за другим возникали моменты его величайших триумфов.

Июнь 1800 года, Маренго. Сражение, ставшее легендой. Вспомнился военный марш, сочиненный в честь победы. Словно наяву, в ушах вновь зазвучала бравурная музыка: тяжелый ритм двинувшейся на рысях в атаку кавалерии, а под конец - триумфальные звуки ликующих горнов, возвещающих бегство неприятеля. Пальцы его машинально отбивали такт, глаза в темноте сияли от сладостных воспоминаний, по щекам струились счастливые слезы.

Аустерлиц, 2 декабря 1805 года. Вершина его военных достижений. Под звуки победного марша Маренго на штурм центральных высот пошла его любимая гвардия. Оглушительный грохот канонады. И крики «ура». Они звучали так громко, сотрясая холодный зимний воздух над полем сражения, что их эхо, казалось, докатилось сюда сквозь пространство и время. Но лишь ему одному доступно было услышать эти милые сердцу

--">