Дэвид Бишоф - Геноцид

улыбками (это она знала наверняка) свой страх.

Страх закрадывался и в ее душу всякий раз, когда наступало время действовать.

— Капитан, — раздался командный голос из наушников. — Начинайте обследование и уничтожение. Поддержка обеспечена.

По мнению капитана Александры Козловски, поддержка — это все, что было необходимо. Пара ракет с разделяющимися боеголовками, которые взорвутся, как только их датчики погрузятся в гущу инопланетного роя. Просто сожгут это отродье, превратят в пепел. Таким способом уничтожена уже большая часть чужих, но теперь, на восемнадцатом году Всеземной войны с пришельцами, ученые мужи и бизнесмены пожелали иметь трупы, заспиртованные яйца, фотографии и маточное желе, чтобы все это исследовать.

Это означало персональную доставку. Службу Гримасы Смерти. Спляши рок-н-ролл и убей.

Что ж, во всяком случае, это занятие удерживает довольно многих парней подальше от банд грабителей.

Все десантники ее отряда имели такие же рации в своих скафандрах и не могли не слышать полученный приказ, но Козловски продублировала его взмахом руки, просто чтобы подбодрить свою команду «клоподавов», а заодно и саму себя.

И они пошли. Они были простыми солдатами, марширующими рядом с анкерной машиной — танком прорыва заграждений модели 23. Конечно, в такого рода операциях, если хочешь располагать солидным боезапасом и возможностью спокойно съесть бутерброд, не говоря уже о таком козыре, как тяжелая артиллерия, лучше было бы иметь в своем распоряжении «большого железного брата».

Металлические гусеницы крошили старый бетон и рвали железную арматуру на Аллее Славы, а солдаты шли следом. Они вошли в обнесенный бумажной лентой «периметр». Как только в старом здании Банка Америки был обнаружен рой чужих, власти Лос-Анджелеса (точнее, того, что от него теперь осталось) распорядились оградить это место. Ленточка должна была указывать немногочисленным жителям города на то, что за ней находится опасная зона и что если кто-нибудь нарушит границу «периметра», то звать адвокатов будет поздно. Скорее всего он станет живым инкубатором для яиц пришельцев.

Даже отсюда, с пятидесяти метров от объекта, Козловски смогла различить затвердевшие экскременты чужих на стенах и в проемах окон.

— Послушай, Коз! Почему жуки перешли дорогу? — спросил лейтенант Майклз.

— Чтобы и на другой стороне все разрушить, опустошить, посеять смерть, распространить свой род и вообще превратить само слово «жизнь» в сплошной ужас, ты, ослиная задница, — рявкнула она в ответ.

— От такой и слышу!

— Ты же знаешь, я терпеть не могу шуток, когда работаю.

— А без неуставных выражений нельзя обойтись?

— Будешь слушать, пока находишься в моем подчинении, лейтенант Майклз.

Он хмуро взглянул на нее, и Алекс, не замедляя шага, вызывающе посмотрела в ответ. Так было всякий раз, когда они шли на тяжелое задание. Но зато потом, когда кислота будет смыта со скафандров, а раны залечены, их тела переплетутся в едином порыве страсти. Это еще одна давняя традиция.

«Разве любовь не великая сила?» — думала Козловски. Страх, подавленный обычным армейским возбуждающим средством, коктейлем «Камикадзе», окончательно уступил место предвкушению счастливых мгновений. Они с Майклзом прожили бок о бок в этой армии идиотов уже около года, что считалось почти предельным сроком. В казармах часто шутили о том, что если капитан и лейтенант решатся завести детей, то потомство появится на свет с огнеметом в одной руке, пусковой ракетной установкой в другой и гранатой в зубах.

Козловски не придавала значения этим шуткам. Она просто радовалась любой возможности провести хоть какое-то время наедине с Майклзом.

Они познакомились на службе и подошли друг другу как нельзя лучше. Ей было двадцать восемь, ему на пару лет меньше. Он — дитя армии, молодые годы провел сначала в безопасной зоне Земли, а затем, после эвакуации, — во внешнем мире. Он был фанатиком муштры и спорта, этот огромный мускулистый пакет сексуальности, который она никогда не уставала разворачивать. Капитан Алекс свою мускулатуру, а также и шрамы приобрела на войне. Она сражалась с чужими еще до поступления в армию. Ее родители, землевладельцы из Монтаны, отказались эвакуироваться. В битвах с чудовищами погибли ее братья, умерла мать от разрыва сердца, а отец... Что ж, отец навечно остался в ее памяти сплетением из костей, сухожилий и решимости, до последнего защищающим --">