Василий Павлович Щепетнёв - Караул устал

насторожился): есть мир капитала, несправедливый и жестокий, есть мир социализма, освобождающий людей от гнёта капитала, и есть третий мир, развивающиеся страны, народ которых тянется к социализму, но по разным причинам ещё не может его построить без нашей помощи.

Тут доктор поскучнел, собрал свои блокноты, и ушел, пожелав мне скорейшего выздоровления.

А я себя больным и не чувствовал. На пятый-то день. В области сердца поначалу чувствовалось нечто этакое, так ведь не простой иголочкой вводили адреналин. А сейчас — полный порядок. У меня и ЭКГ снимали четыре раза, и ЭЭГ, и прочие анализы проделывали во множестве, но ничего удивительного не нашли.

Девочки меня навещали. Каждый день в день. Мандарины, груши приносили, даже однажды авокадо. Из специального магазина, ага. Разговорами не утомляли, видели, что я под седативными, сказали только, что волноваться совершенно не о чем.

И я не волновался. При таких девочках — и волноваться! Не говоря уже о препаратах, да.

Но всему приходит конец, пришел конец и моему лечению.

Это я понял, когда в палату — на одного, скромную, — пришел мой начальник по «девятке», полковник Батырбаев.

— Как здоровье? — поинтересовался он, дав понять, что разговор наш неофициальный.

— Благодаря советской медицине — замечательное, товарищ полковник, — ответил я столь же неофициально.

— Это хорошо, это хорошо…

И Батырбаев сел за стол, достал из портфеля папочку, и стал вводить меня в курс того, что со мною случилось.

Оказывается, на квартиру был налет неустановленной — пока неустановленной! — националистической террористической группировки. С целью убийства дочери члена Политбюро товарища Стельбова. Но благодаря мне, лейтенанту Чижику, налет сорвался, и в процессе боестолкновения все четверо террористов были обезврежены. Да, да, лейтенант Чижик, все четверо, так нужно для дела.

Ну да. Чижику что двоих положить, что четверых, какая разница? Четверых даже больше почёта. А девушек лучше оставить в стороне. Из соображений высшей политики. А то просто чёрт знает что получается. Понадобится — потом раскроют детали. А не понадобится — не раскроют.

Двое — уголовники с историей, продолжал просвещать меня Батырбаев. По всем документам должны были отбывать срок в местах лишения свободы. Как оказались в Москве, почему о побеге ничего не сообщили — с этим разбираются.

Почему о побеге, спросил я. Просто поступила команда предоставить их в распоряжение…

Это, лейтенант Чижик, не ваш уровень. И не мой. Разбираются. Там! — и палец в потолок. Продолжим. Остальные двое не опознаны. Инцидент попадает под государственную тайну, все причастные осведомлены о неразглашении. Вы, разумеется, тоже не разглашаете. По должности.

Ваши действия признаны правомерными и эффективными. Вероятно — весьма вероятно! — вы вскоре станете старшим лейтенантом. Досрочное присвоение очередного воинского звания — знак высокой оценки вашей службы.

Служу Советскому Союзу.

Служите, служите. И да, в определенных кругах вас теперь зовут Смерть-Чижик. Заработали вы репутацию, ничего не скажешь.

И Батырбаев ушел. Оставив на тумбочке два яблока в пакете коричневой бумаги. И в другом пакете — мой пистолет.

Неофициальный, значит, визит.

Ладно.

Я осмотрел оружие. Вычищен, и магазин пополнен. Все восемь патронов. Будь готов! Всегда готов!

Соскучился я здесь. Радиоприемника у меня нет, врачи не разрешают тревожить. И даже проводного приемника нет. И телевизора нет. И газету «Правда» мне не разрешают, несмотря на мое заявление, что я должен чувствовать пульс Родины, с ним мне спокойнее. С Родиной, Чижик, всё в порядке. Выпишитесь — узнаете подробности.

И вот настал день выписки. Ура, ура. Девочки привезли французский костюм и всё остальное, и я, наконец, почувствовал себя чеховским человеком, по крайней мере, в отношении одежды.

Тепло распрощавшись с персоналом (денег, подарков — ни-ни, и не думайте, запрещено строжайше, все друг за другом следят!), мы спустились во двор.

Лютые морозы ушли. Их сменил подморозец, минус три-четыре, а около домов и вообще тепло. Москва — город тёплый, да. Местами. Не для всех.

— Ми и Фа пока поживут у папы, — сообщила Пантера.

— С бабушками, — добавила Лиса.

— Пока не закончится ремонт, — сказали обе хором.

— Какой ремонт?

— Косметический. Ну, и мы решили кое-что обновить, и вообще… Чтобы привидения не завелись. У нас, --">