Poul ezh - Пехотинец Системы

возможность сохранить спокойствие и ясность мышления в критической ситуации. Тем более времени остались считанные секунды, за которые я бы и не успел сделать ничего адекватного столь непонятному явлению.

Я спокойно сел на кровать, сложил руки на колени, и, глядя на текст, стал ждать развязки. Все это время внутри меня происходила какая-то буря, не мешающая мне быть спокойным. Как будто проснулся новый, неизвестный мне орган, или наоборот, он только сейчас начал формироваться, проявившись в результате столкновения с новой реальностью. Что-то добавлялось и наливалось силой внутри, посеянное миром под воздействием внешних изменений. Но подумал я об этом мельком, почему-то казалось, что это не существенно и не самое важное. То, о чем не нужно беспокоиться.

Когда таймер показал нули, надпись просто исчезла. Нагнетающая атмосфера тоже пропала. Я просидел ещё минуты три, то потирая колени, то массируя лицо, но ничего не происходило. Сквозь занавешенные тяжелые шторы, по-прежнему тихо гудел город. Электричество на месте, судя по рабочей лампочке роутера. Апокалипсис либо задерживался, либо имел другую форму. Устав ждать продолжения, я, раскинул руки в разные стороны и упал на кровать, где, видимо, от пережитого стресса, сразу уснул.

- Нифигасе, приснилось, - пробормотал я, проснувшись спустя шесть часов. Голова раскалывалась, как будто с похмелья и казалось, что я вообще не спал. Повалявшись полчаса в постели, понял, что дальше спать организм напрочь отказывается, поднялся с кровати. Еле найдя таблетки от головной боли, поморщившись, как от укола, я выпил сразу две штуки. Сначала решил, что это всего лишь сон, но умывшись, понял, что это было необычно реально, до дрожи.

Я люблю свои сны, обычно они такие красочные и безумно интересные, что спать я любил всегда. Пользовался любым моментом чтобы всласть поспать. Сны, правда, моментально забывались после пробуждения, оставляя приятные или не очень, но яркие эмоции, а тут я помню все посекундно и так явно, что диву даешься. Тем временем желудок ненавязчиво подсказал, что пора уже хозяину что-нибудь сожрать и я отправился готовить.

Холодильник был пуст, лишь чудом оставшаяся пара яиц и немного тертого сыра, которые я и съел на завтрак, запив кипятком, с остатками кофейной пыли из банки. Сахара тоже тю-тю. Это напомнило мне, что пора сходить в магазин, жрать больше было нечего. Полки, как и холодильник были пусты, ни крупы, ни макарон.

По работе я уезжал в командировку на неделю, поэтому не позаботился о закупках и подъел все запасы что были. Но из-за жесткого спора с директором, охреневшим до того, что решил полностью пренебречь техникой безопасности на производстве, из-за чего могли серьезно пострадать люди, я оказался безработным. Насчет этого я не переживал, куда надо были отправлены письма, охреневший дядька, погнавшийся за длинным рублем за счет здоровья работяг, попадет на проверках и комиссиях по полной, это я ему обещал, и я это сделаю. Уволившись одним днем, без средств к существованию я не оставался. Полный расчет должны были закинуть на днях, и на счетах у меня оставалась еще приличная сумма, которую я непонятно куда откладывал.

Не могу сказать, что я обеспеченный человек, машины у меня нет, зато есть две квартиры, одна из которых мне досталась по наследству, и которую я сдаю. Жил я одиноким бобылем, полностью погруженным в свою работу. Подружки тоже не было, последние отношения закончились крайне неудачно полгода назад, и пока я не собирался заводить новые.

В качестве хобби и убийцы времени имелся у меня отличный навороченный комп, на котором правда я играл только в хардкорные старые игры, и книги, поглощаемые мной с пятилетнего возраста в неимоверном количестве. Эти интересы, собственно, занимали все мое свободное от работы время. Старые товарищи обзавелись семьями и разлетелись кто куда, я куковал один и, если честно мне это нравилось.

Через полтора часа, выйдя на улицу и прикуривая сигарету, я осознал, что все-таки это был не сон. Живой, спешащий по своим делам утром город, сейчас выглядел ребенком играющим в прятки. Вокруг царила невероятная тишина, разрываемая только далеким грохотом производственных цехов. По обычно оживленной торцевой дороге в сотне метров от меня, изредка проезжала одинокая машина.

В небе, над городом, на высоте в сотню метров, не меньше, висел огромный белый куб, из --">