Юрий Шиляев - Стробоскоп Панова (СИ)

отсутствия стимера. Ещё думал, с каким бы удовольствием доехал до станции назначения в комфортабельном пульмановском вагоне. Он представлял себя в удобном кресле, у панорамного окна, с чашкой чая в руке. Внизу мелькали бы поля, реки, живописные посёлки, чёрные нитки дорог с игрушечными коробками паромобилей, ползущими по ним. Пятьдесят лет назад железнодорожное полотно прокладывали на эстакаде, в тридцати метрах от земли, что создавало волнующее ощущение полёта. Сейчас паровозы несутся едва ли не со скоростью света, и окон в вагонах нет, но ты, естественно, посещаламузейный комплекс и уж точно побывала в парке ретро-аттракционов. Не ошибаюсь? — Девушка кивнула. — И наверняка прокатилась в таком вагоне? — Кэти, улыбаясь, снова кивнула. — Тогда ты знаешь, что столь ярких впечатлений не даёт даже путешествие на дирижабле — высота, конечно, приличная, но скорость не та.Досада, испытанная молодым человекомв начале пути прошла, и, слушая мерный перестук копыт, он радовался возможности оттянуть неизбежную встречу, что ожидала в конце пути, — старик на мгновенье умолк, вспоминая чувства, подзабытые за пятьдесят лет. — Так же вот мимо проплывали столетние буки, чёрные грабы, тонкие ясени и заросли шиповника, усыпанные белыми цветами... За окном та же картина, какую наблюдалгерой моей истории... — Рассказчик замолчал, бросая на спутницу внимательные, оценивающие взгляды, будто решал: стоит ли продолжать?

— Дедушка! — Кэтрин возмущённо всплеснула ладонями, драгоценные камни в перстнях вспыхнули огнём, попав в солнечный луч. Она была молода, любопытна, нетерпелива. И легкомысленна — на эту мысль наводил её безумный наряд: платье, отделано бисером и тонким кружевом, вырез более глубокий, чем проложено незамужним дамам, тяжёлое жемчужное ожерелье на шее, легкомысленные завитки причёски. Элементы костюма диссонировали друг с другом, но вместе всё смотрелось столь элегантно и экстравагантно, что невольно вспоминались картины известных прерафаэлитов.

— Пассажир свесил локоть в окно, — продолжил старик. — Утренняя прохлада неожиданно вызвала воспоминания о тяжёлом воздухе казино, запахе спиртных напитков и едком табачном дыме.

Человека, ехавшего по лесной дороге, звали АйвенДжошуа Чемберс. Азартные игры вызывали у него отвращение, сам он принципиально не играл, и заходил в подобные заведения от силы пару раз в жизни — за компанию с друзьями во времена студенчества. Завсегдатаем игровых домов был отец Айвена. Это обстоятельство и стало причиной поездки молодого человека в глухую провинцию, где, в окружении заповедного леса, расположился маленький патриархальный Роузвуд.

— Дедушка, ты рассказываешь о себе? Я поняла, тыхочешь поведать о том, как женился на моей бабушке?

— Не торопись делать выводы, — старик вздохнул, повёл головой, будто разминая затёкшую шею, и, ослабляя, потянул узел галстука. — История, которую ты сейчас услышишь, будет рассказана впервые. Я много лет не произносил вслух дорогого моему сердцу имени: Джипси. Я любил твою бабушку, Кэти, и трепетно храню в сердце её образ, но рассказать хочу о другой женщине. И ты права — этот рассказ обо мне, хотя порой может показаться, будто я рассказываю о другом человеке. Скорее всего, так оно и есть: тогда, много десятилетий назад я и был другим. Тот Айвен Джошуа Чемберс слыл человеком суховатым, даже циничным. Он ничего не знал о жизни, и не старался узнать. Просто шли дни, недели, месяцы — и он, словно автомат, проживал их бесцельно, бессмысленно. Итак, юная леди, вы готовы слушать, не перебивая вашего старого дедушку?

Кэтрин кивнула.

— Что ж, дорогая, милости прошу в мир моей молодости...

Глава 2

Ко времени совершеннолетия Айвена Джошуа Чемберса, его отец умудрился промотать семейное состояние, но, мечтая отыграться, мыслимыми и немыслимыми способами изыскивал деньги. Барон Чемберс — крепкий мужчина, прожил бы ещё много лет, но нелепая случайность оборвала его дни.

Айвен устроил скромные похороны. Баронет не горевал, скорее, наоборот, вздохнул с облегчением, поняв, что больше никогда не увидит в своей скромной квартире опустившегося аристократа. Папаша Айвена обычно наведывался к нему, проигравшись в пух и прах. Клятвенно заверял, что на этот раз обязательно бросит игру и начнёт жить достойно, если любящий

--">