Ольга Войлошникова , Владимир Олегович Войлошников - Выбор - быть человеком!

жуткое. Основную массу довёл до полнейшей усрачки сразу. Тем, кто начал что-то вякать, предложил «честный бой» — велел развязать, выдать нож:

— Всё по справедливости, у тебя нож, у меня ничего. Ты хотел мести — давай, вот он я… — а потом демонстративно калечил. Ломал руки-ноги, всё с улыбочкой. Не успевали цыганы за нашим бароном. Да что там, они даже его движений увидеть не успевали.

И всё это в розово-золотом утреннем свете.

Жутенько, да…

Отработавшие схватку лежали кучей, не шевелились и молчали — каждого целители, стоявшие поблизости, дистанционно отправляли в беспамятство и останавливали кровотечение, чтобы дуба раньше времени не врезали. Но никто ведь из связанной толпы этого не знал…

После четвёртого сотоварища, упавшего с костями, торчащими из ран, бабы, не скрываясь, скулили и подвывали уже все. Да и не только бабы, честно-то скажем.

Барон сел на кем-то подвинутый чурбак. Оперся окровавленными по локоть руками о колени.

— Ну что, есть ещё желающие свершить кровную месть? Нет желающих? Быстро вы сдулись, я погляжу. Вы хотели мстить — я пришёл. МСТИТЕ!!! — лежащие на площадке люди старались слиться с землёй. — Ну, раз добровольцев нет… Тогда начинаем с этого края, по очереди! Сперва мужики, потом бабы.

Скулёж превратился в нестройный вой, а пахло давно не только кровью. Мда, хорошо, что я хоть с наветренной стороны села.

Следующий развязанный цыган трясся и не хотел брать ножа.

— Да похер мне, если честно, — равнодушно сказал барон. — Несправедливо лишать человека права на кровную месть, так что выходи давай. А то получится, что я деспот какой. А нож… я тебя что с ножом, что без ножа убью.

После седьмого упавшего неправильной кучей тела сломались все.

Не хочу подробности описывать, противно. Короче: все три клана попали в родовое рабство к Белому Ворону. И будет ли кто-то из них освобождён, и когда — дело семьи Белого Ворона и милости баронской четы.

Тот же день. Собственно, день как раз и наступил. Всё там же.

Кельда

Рабы получили четыре часа на сборы. Дети и младенцы так и остались лежать у околицы упакованными бессловесными кульками. Цепь вокруг посёлка ставить не стали. Если какой дурак побежит — туда ему и дорога, нянчиться с каждым, что ли?

На семерых изувеченных мне смотреть вовсе не хотелось.

— Настя, практикум по костям! Туриэль — с Настей: контроль, наставничество. Ниф и Элин — на вас дети, чтоб не проснулись и не побежали. И собаки, кстати.

Ну вот, всем сестрам по серьгам. В смысле — все при деле.

Вовка, отмывшийся и переодевшийся в запасное, улёгся в сторонке прямо на траву, раскинув руки. Я думала, он в небо смотрит, а подошла — глаза закрыты.

— Спишь, что ль?

— Думаю.

— И что надумал с этими делать?

— Да в том то и дело… Я и тянул, можно сказать, столько… Понимаешь, любимая, в отношении цыган я испытываю определённую брезгливость…

— Одно тебе скажу — на Острове всю эту кучу я видеть не хотела бы.

— Не-е-ет! Это однозначно! В каменоломни, с глаз долой!

— А дети?

Вова длинно выдохнул.

— Не знаю я…

Я подумала, и завалилась рядом, уставившись в небо.

— А если так…

Я излагала соображения. Муж думал.

— Ну, допустим, — он перевернулся на живот, сорвал травинку, хотел сунуть в рот, но увидел ползущего по ней муравья и откинул с сторону, с сомнением покачал головой. — Допустим… Всё равно на острове какая куча останется.

Я фыркнула:

— Ты видишь другой вариант? Не хочу их с детьми селить. Потом ещё и детей перевоспитывать! Самовоспроизводящийся рассадник! Лучше уж сразу.

— Мндэ-э-э… Ладно, — нехотя согласился муж и приподнялся на локте. — Мужики! Кто-нибудь, сгоняйте до усадьбы, пусть голубя в Серый камень зашлют, чтоб отправили сюда штук десять телег!

В наполовину огороженный забором двор вошли двое рослых беловоронцев. Четыре зарёванных цыганки испуганно шарахнулись к крыльцу, но увидев плетущегося за ними парня в окровавленных одеждах, с причитаниями бросились к нему.

— Слушать сюда! — басовито скомандовал тот беловоронец, что пошире. — Всем выйти на площадь, барон принял решение.

В недостроенных оградах угадывалось намерение организовать некое общественное пространство посредине деревни, чем мы и воспользовались. Парни выкатили на середину несколько брёвен, --">