Семён Афанасьев - Ржевский 7

— Кто чем богат, — дипломатично скругляю углы. — У меня кроме честного слова и карабина на момент создания биржи других активов не наблюдалось. Пришлось выкручиваться тем, что было.

— Вы отлично выкрутились. Насколько знаю, налёт Шереметьевых с целью изъятия ценностей доверившихся вам ювелиров ничем не закончился, — банкир пытливо смотрит мне в глаза.

— Как сказать, — возражаю сварливо. — Имение сожгли к е*еням, — загибаю первый палец. — Деда чуть не угробили, молчу про японских рабочих, — второй. — Один церковный артефакт п*здом гавкнул, — третий. — Ещё — мои нервы, поскольку своих женщин на земле не обнаружил, когда прибыл.

— Если не секрет, а что или кого застали?

— Только трупы и развалины. Причём трупы по большей части фрагментированные, не целыми, к-хм, конструкциями.

— Понял. Дмитрий Иванович, вы хотите конвертировать свои биржевые активы в ликвидные счета у нас?

— Это раз, — подхватываю. — Два: я хочу застраховать приобретаемые мною этажи, для чего хотел бы на свои деньги учредить свою же страховую компанию.

На самом деле это начинание Далии. Она здорово озаботилась построением имиджа своей страны и себя лично тут, потому на проекте страхового бизнеса буквально настаивала. Пусть это и чистый убыток, говорила она, но оно же — инвестиция в её имя.

— От чего страховка? — мрачнеет собеседник. — Ваши этажи в Столице же в течение месяца у вас отберут! Пункт двадцать шестой Хартии Соты: вы поделили участок и переписали часть на Шу Норимацу. Соответственно, все ваши бывшие и будущие активы тут переходят в собственность государства.

Так. Кажется, он думает, что я хочу жухнуть через страховую компанию кого-то — оттого и напрягся.

— Именно, — киваю с безупречным хладнокровием. — На то и расчёт. Потому страховая компания будет принадлежать моей супруге: чтобы потери страховщика по моей вине остались внутри семьи и материально не пострадало никакое лицо снаружи. Ни физическое, ни юридическое.

— Понял, — его взгляд светлеет, а физиономия удивляется. — Если не секрет, могу спросить имя супруги? Такой страховой платёж, — поясняет он, — весьма ощутим для любого бюджета. Мне интересно с профессиональной точки зрения, прошу понять правильно.

— А-ха-ха-ха-ха, — без разбега начинают опять ржать Барсуковы. — А у него не одна жена, а несколько. Пха-ха-ха-ха-ха, Ржевский, ну давай, назови имя!

— В данном случае речь идёт о Далие бинт Файяд аль-Футаим, — усилием воли заставляю себя не обращать внимания на неприлично ведущих себя сестёр.

Говоря прагматично, для них наш совместный поход в спальню был и так огромным прыжком через собственную голову.

Подобные волевые усилия требуют некой эмоциональной разрядки, которая сейчас, очевидно, имеет место быть. В их исполнении.

Вскидываюсь от резкого звука упавшего на пол карандаша.

— Как?.. — потомок сослуживца предка выглядит так, словно Далия перед ним лично появилась из воздуха. — Слухи ходили, — Суровцев неожиданно краснеет и смущённо коситься на кузин. — Что у вас с ней роман. Но брак⁈ Вы перешли в их веру⁈

— Пха-ха-ха-ха-ха! — уже совсем неприлично веселится Виктория.

— А-ха-ха-ха-ха, — вторит ей рефреном Наталья.

Они обе синхронно подпирают подбородки ладошками и восхищённо хлопают глазами, ожидая моего ответа.

— Чего уставились⁈ — взвиваюсь в воздух в искреннем возмущении. — Уж вы-то обе сегодня всё видели в деталях и подробностях! Без каких-либо искажений и недоговорок!

— Вот не надо инсинуаций, Дим! — не прекращая заливаться, отмахивается рыжая магесса огня. — Лично я ничего не видела! Ты меня спиной развернул, наклонил и…

— Тс-с-с-с-с! — блондинка в броске через стол накрывает её рот ладонью. — Это наше деликатное, — стремительно покраснев, бросает она банкиру.

Ну да, они же и раньше были знакомы.

Ха, кажется, сейчас будет то, что Шу Норимацу называет «отольются кошке мышкины слёзки».

Если я хоть чуть-чуть понимаю в кузинах Барсуковых (а я понимаю, потому что знакомы мы теперь более чем тесно), пора забросить ногу за ногу и приготовиться наслаждаться спектаклем.

— А ты что-нибудь заметила? — со свойственной её стихии прямотой спрашивает Вику Наташа. — Это он меня сзади! А ты же вроде к нему лицом лежала? На спине?