Андрей Геннадьевич Кощиенко - Сакура-ян (огрызок 18 глав)

СунОк ничем подобным похвастаться не может. Могу заключить пари, что в итоге виноватой назовут её. Зря она устроила скандал на людях. Впрочем, если не умеет себя вести — это лишь её проблемы. Нужно было учиться, вместо того, чтобы строить из себя не пойми кого. То же мне — «владелица популярного сетевого канала»! Пришло время возвращаться в канаву. Хватило на пару минут славы и всё. Кх-кх-кх…

«Беда всех нищебродов в том, что они не способны к построению долгосрочных планов.» — думает ЮЧжин, выходя из операционной системы и выключая компьютер. — «Живут одним днём, как животные. Никакого удовольствия от победы. Игра, — максимум на два хода. Впрочем, — почему никакого удовольствия? А приз? Жаль, не смогу рассказать ЧжуВону, как выиграла…»

ЮЧжин смотрит на своё отражение на экране погасшего монитора.

«Ну разве я не достойна управлять людьми?» — думает она.

Время действия: двадцать четвёртое декабря

Место действия: храм Пэннён

Сижу на коврике в главном зале храма, недалеко о статуи ГуаньИнь, медитирую. А если точнее — пытаюсь. Есть хочется. И по полу дует, как-то зябко. Не май месяц за дверями, конец декабря. С утра в хоре попел. Попробовал определить свои певческие возможности. Выяснилось, — возможности есть, но управлять ими я почти не умею. Вроде и теорию знаю, и практика была, а вот поди ж ты! Срывается голос и всё. Наверное, — ситуация подобная той, когда пересаживаешься с велосипеда на мотоцикл. Количество колёс то же, но навыки нужны другие. И время, которое потребуется для приобретения этих новых навыков — явно не одна неделя. Оперные певицы годами вокал тренируют, дабы уметь направлять свой голос куда им требуется. Конечно, в кей-поп «и дым пожиже и трубы пониже», но сдуру можно и самый прекрасный инструмент запороть так, что место ему будет лишь на свалке. Вполне возможно, что учиться петь мне придётся фактически заново, а значит — завоевание мировых музыкальных чартов вновь откладывается…

От осознания данного факта, — имею в организме печаль и полное отсутствие медитативного состояния. Просто сижу, разглядываю статую.

ГуаньИнь смотрит вниз. Поза бодхисатвы означает, что она наблюдает за миром сверху. Это я знаю, монахини «просветили». На плече статуи — верёвка, символ спасения от бед. Нехорошо так думать, кощунственно, но по мне так очень правильный выбор атрибута. Повесился, да и всё. И больше беды данного мира не волнуют, — спасся ты от них. А если допустить, что в кувшине с веткой ивы, вместо воды — жидкое мыло, так это вообще, считай, почти полный набор суицидника. Подставку найти, — не вопрос…

Так! Что-то у меня мысли не ситуативно контекстные… Нельзя рассуждать подобным образом о богине милосердия, да ещё прямо в храме! Тем более, раз она существует. Придёт — по голове настучит. Нужно исправляться! Прости меня, о великая ГуаньИнь! Это всего лишь отрыжка атеистического воспитания. Обещаю очистить свои помыслы и впредь думать о тебе исключительно в положительном аспекте…. Пф!

Из-за постамента статуи, вальяжной походкой тигрицы-повелительницы джунглей, выходит чёрная кошка с зелёными глазами. Отойдя примерно на метр в сторону, усаживается на задницу и вперивается в меня взглядом.

— Мульча! — изумлённо восклицаю я, опознав животину. — Ты чего тут делаешь?! Тут нельзя тебе!

Кошатина показательно зевает, широко открывая красную пасть. Затем встаёт на четыре лапы и вновь, тигриной походкой, направляется ко мне. Подходит, садится рядом и, подняв голову, смотрит на статую небесной покровительницы.

Вообще замечательно! Щас мне нагорит за то, что притащил в храм животное! Вон, уже кто-то идёт. Конечно, не конец света, но неудобно…

Подходит монашка, останавливается, но вместо того, чтобы ругаться, неожиданно уважительно кланяется. Озадаченно, автоматически кланяюсь в ответ.

— ЮЧжин-сии, это ваша тодук-коянъи? — вежливо спрашивают меня.

Четырёхлапая зараза поворачивает голову и, кажется, с интересом смотрит — буду я от неё открещиваться или нет? Куда ж от тебя денешься…

— Да, моя. — не отрицаю я.

— Спасибо. — говорят мне и отваливают.

Удивлённо смотрю вслед уходящей сестре, перевожу взгляд на кошатину.

— Ты чё-нить понимаешь? — спрашиваю у неё я.

Мульча в ответ насмешливо фыркает и, отвернувшись, снова задирает мордочку на статую. Я тоже поворачиваю голову в ту сторону

И тут я вспоминаю о маме.

Чёрт, она же --">