Маргарита Малинина - Кома

Хватит. Я довольно натерпелся твоего безразличия и эгоцентризма. — Игорь демонстративно швырнул картину (по всей видимости дорогую) в стену.

— Ах! — схватилась я за сердце. — Урод! Не смей портить мое имущество!

От злости я начала чихать. Нет, наверно, все-таки от аллергии.

— Вот именно! Тебя интересует только материальное! Ты терпишь издевательства начальника только потому, что тебе нравится получать большую зарплату и хвастаться этим перед подружками! Ты даже работу свою не любишь! И от меня тебе нужно только рабское послушание! Оксана, да пойми ты, что быть красивой — это плюс, но если ты внутри пустышка, то уже и внешний вид твой никто не оценит! По одежке только встречают, и все!

— Хватит! Я не намерена это от тебя выслушивать! Просто ты неудачник и завидуешь моей карьере!

Я думала, Игорь продолжит орать, но он замолчал, подарив мне долгий пристальный взгляд. Лучше бы накричал, ей-богу, от этого взгляда, преисполненного обидой и разочарованием, мне сделалось не по себе. Потом он выдохнул со смешком и покачал головой, на меня не глядя, — означало сие что-то вроде «что с дурами спорить» — и направился к выходу. Я потрусила за ним, на ходу запирая двери — от дома и от калитки.

Обратно всю дорогу мы ехали в полном молчании. Мы часто ругались последнее время, как считали окружающие — из-за меня и моего себялюбия, но я отказывалась это признавать. То есть я согласна с тем, что люблю себя, но кто этим не страдает? И потом, виноваты всегда оба, а не кто-то один. Игорь после ссор всегда звонил первый. Но таких слов, какие были произнесены сегодня, раньше не звучало, потому за два квартала до своего дома я рискнула уточнить:

— Это правда всё? — Он молчал. — В смысле, мы? Все кончено?

Радин напряженно безмолвствовал. Затем ответил тихо:

— Я думаю, так будет лучше.

— Отлично! — снова начала я злиться. — Останови машину, я выйду!

— А барахло? — кивнул он в заднюю часть автобуса.

— Выброси!

Он затормозил, и я выскочила. Конечно, за наследство я не переживала — Игорь ничего не выбросит. Просто мне до жути хотелось сделать красивый жест.

Микроавтобус со скрежетом стремительно развернулся на пустой дороге и помчался обратно. Я огляделась: на улице не было не только других машин, но и людей. Уже стемнело, и в этот пасмурный сентябрьский субботний вечер граждане предпочитали сидеть дома перед телевизором, а не бродить по городу.

Отчего-то мне стало не по себе, то ли предчувствие какое-то обуяло мое сердце, то ли просто дискомфорт в душе из-за расставания с возлюбленным. Хотя, по правде сказать, я не верила, что на этом все закончится. Через несколько дней Игорь остынет, соскучится и первым мне позвонит. Надеюсь… Очень…

Я потопала вперед, кутаясь в кожаный пиджак. С неба накрапывал мерзкий мелкий дождик, при котором не знаешь, как себя вести: рыться в сумке, ища зонт, а потом всю дорогу нести тяжелый аксессуар в развернутом виде одной рукой, которая при таком положении быстро устает, или все-таки терпеть мокроту лица и челки. В итоге я решила, что семь минут ходьбы не стоят того, чтобы доставать зонтик, и продолжила идти так. Фонари уже зажглись, но лужи под ногами я не различала в их тусклом свете и потому через пару шагов в открытых туфлях захлюпало. Нет, додумалась обуть такое… Есть же закрытые туфли, есть полусапожки… Многие уже переобулись, почувствовав начавшуюся осень. Одна я воображаю хожу. Хотя не так уж часто хожу! Меня обычно Игорь возит всюду. Возил…

Я свернула во двор. Внутреннее напряжение начало нарастать, походя теперь на необоснованный страх, но тут в сумке затренькал телефон, я облегченно выдохнула (как будто бы далекий абонент мог спасти меня от банды злодеев или маньяка-насильника), достала его и услышала голос ненаглядного босса:

— Ксения Михайловна, почему вас не было сегодня на работе?!

Да, по паспорту я Ксения, и все меня так зовут, один Игорь предпочитает имя Оксана, думая, наверно, что это одно и то же. С какой-то стороны, может, он и прав, но… Никто меня еще не додумался величать Оксаной, кроме него. И мне почему-то это безумно нравилось. Свое официальное имя я не сильно жаловала.

— Петр Владимирович, — залепетала я в трубку удивленно, — вы еще в офисе?

— Конечно, я в офисе, черт побери! Должен же хоть кто-то работать здесь! Остальные, вроде вас, только деньги могут получать! — Я проглотила обиду, напомнив шефу, что звонила с утра, предупреждая, --">