Алек Д'Асти - Черновик

тонул в прохладном тумане. Одинокий труп, по-видимому, недавно почившей коровы составлял слабую конкуренцию коротнувшим «ходунам» пришельцев – они возвышались над заиндевевшим полем огромными махинами, будто цельнометаллические холмы.

Джим насмешливо прищурился на эти чужеродные на общем фоне машины и фыркнул про себя: «Завоеватели хреновы! Все порушили, опрокинули, испортили, а потом и сами загнулись – коррозия. Да-а-а, космические вы морды, у нас вода бывает в трех агрегатных состояниях, представьте себе!»

Туман сгустился, обнимая размеренно шагающую компанию молодежи.

– Жрать хочу! – вновь захныкал справа от Джима Роб.

– Заткнись уже, а! Порастрясись! Тебе полезно, жиртрестина! – в который раз отозвались слева близняшки Дженкинс.

– Еще… немного… – пропыхтел рядом Крис, продолжающий упрямо толкать вперед скончавшийся неделю назад скутер. – Шесть миль… до Глазго…

– Шесть?! Я сдо-о-охну-у-у… – уже в голос завыл Робби, навлекая на себя новую порцию раздраженного шипения сестер.

Джим поправил сползшую на нос шапку, оглядел друзей и улыбнулся: «Четвертая перепалка за полчаса. Рекорд дня! М-да, компашка у нас еще та – двое вечных неудачников с первого курса, очкастые сестрички с третьего и я – задрот Джимми с выпускного. Блеск! Самое оно для постапока… Вот это я понимаю – жизнь!»

Мигрень

Мир был идеален – розовое небо, белоснежный город, теплый ветерок, вымощенная разноцветными камешками дорожка, нежное журчание фонтана неподалеку, серебристый подвесной мост вдали.

Джо вздохнул – если бы не мигрень…

Мир был идеален, а Джо – нет. Муторное серое пятно мельтешило у него перед глазами, как будто покрывая все вокруг тонким слоем игольчатой изморози.

Джо сглотнул подкативший к горлу тяжелый ком, сделал несколько шагов. Плоские камешки тихо шуршали под ногами. Розовое небо принакрылось низкой зефирной облачностью. Пустой белый город моргнул, переключая все светофоры разом на зеленый.

Джо покачнулся и свернул с дорожки на газон. Боль ощущалась, как чересчур громкий звук, грянувший внутри головы мощным гулким аккордом… и как порыв обжигающе горячего воздуха… и как ядовитые ручьи, растворяющие извилины, сосуды, кости. Джо скрипнул зубами, схватился за голову и опустился на колени. Мигрень свернулась змеиными кольцами прямо у него на темени и злобно зашипела.

Нежная газонная трава пахла мертвечиной. Белый город моргнул, переключившись на красный. Зефирное небо покрылось тонкими черными трещинами, хрустнуло, осыпалось и закружилось пепельными хлопьями. Белый город опал карточным домиком. Газон хлюпнул болотной жижей, а потом ощерился высокими черными башнями-лезвиями.

Боль в голове вспыхнула ослепительной белой лампой, пронизывая. Джо сделался смешным светляком в нелепой человечьей маске и заскулил: «Хватит, хватит, я больше не могу!»

Мигрень тут же ткнулась ему в затылок холодным металлом, взвела курок… и высокие башни-лезвия взорвались черными кляксами.

Грохот. Тишина. Пусто.

– Инсульт?! Но… доктор, ему всего тридцать восемь!

– Геморрагический… на фоне сильного стресса, мадам…

– Как же так… он жаловался на головные боли, но…

– Терапия… медикаментозное лечение… реабилитация… прогноз…

Все слова были знакомыми, но смысл улавливался с трудом. Джо кое-как приоткрыл левый глаз. Ресницы на правом были похожи на черные башни-лезвия.

По белому потолку с тонкой трещинкой протянулся розовый отпечаток окна. Стойка с капельницей чуть накренилась.

Мир был неидеален. И Джо – тоже.

Машина

Темные коридоры сменялись один за другим. Помятая бумажка лотерейного билета хрустела в кармане куртки – Марти получил свой шанс. Шанс попросить у Машины все: монеты, крутецкую реактивную доску, сверхскоростной кар, даже новое жилище. Все.

До волшебного Зала исполнения желаний оставалось пройти всего ничего. Откуда-то из-за угла выскочил веселенький распорядитель в золотистом смокинге и затараторил о правилах поведения, живой очереди и немыслимых перспективах для юного победителя ежегодной национальной лотереи, но Марти почти его не слушал.

Впереди загрохотало. Широкий проем коридора вспыхнул неоном, взорвался неказистым музыкальным аккордом и раскрылся обширным, ярко освещенным ангаром. Марти чуть притормозил и прищурился.

Машина все продолжала грохотать – ребристое главное колесо, шипастое вспомогательное, многочисленные --">