Максим Волжский - Сага о викинге

просчитался.

Безжалостный русич Косолапов, стальными мышцами, словно гусеничными траками танка, обвил расписное тело вождя «Варягов». Потому что Василий не проводил время в тату-салонах. Он вообще не любил рисовать. Вечера в бойцовском клубе для него привлекательней росписей на конечностях.

Схватка оказалась мгновенной, будто сражался Василий с ребёнком. Огромным тупым бревном Борис Торопов рухнул в траву, воткнувшись головой в землю, преданных им пращуров. Трагическое падение остановило бессмысленную бойню, ставя под вопрос существование бригады «Варягов», – и привело Бориса точно в реанимацию.

«Скорая» доставила Торопова в московскую больницу. Врачи осмотрели поверженного бойца, зафиксировав на голове жуткие раны.

– Открытая черепно-мозговая. Будем оперировать, – заключил дежурный нейрохирург.

Несколько часов доктора боролись за жизнь Бориса. Операция закончилась лишь за полночь.

В крайне тяжёлом состоянии Торопов находился в реанимационном отделении под неусыпным контролем. Короткий консилиум врачей постановил: шансы на выживание остаются, но что выйдет на деле, решат ближайшие часы и, конечно, желание Создателя – жить парню на Земле или отправиться к праотцам.

2

В мрачном зале гулял меж колонн холодный ветер. Каменные стены были увешаны золотыми щитами, длинными копьями, острыми топорами и кожаными хлыстами. Закопчённый потолок скрывался в темноте и казался необозримым, словно свода не было вовсе, а лишь открытое небо, на котором потухли звёзды. Свет факелов только усиливал беспросветную тайну жуткого места. И если бы не костёр из брёвен, горящий в глубокой яме, то Борис вряд ли бы разглядел тех, кто находился совсем рядом с ним.

Справа и слева его сопровождали две стройные девушки в доспехах. Волосы валькирий были зачёсаны в косы, украшенные ядовито-красными бусами из волчьих ягод. Гардами коротких мечей воительницы подталкивали в спину Бориса, указывая на того, кто правил планетой воинов.

Борис открыл широко глаза и, наконец-то, увидел хозяина хмурого зала.

Массивные подлокотники и впечатляющая мощь спинки гигантского престола не могли затмить того, кто сидел на нём. Одноглазый великан трёхметрового роста, облачённый в сверкающие латы, восседал на гигантском троне; его шлем, увенчанный крыльями хищной птицы, излучал полярное сияние, а между крылами сверкали жгучие молнии.

Валькирии в низком поклоне склонились перед хозяином. Девушки выполни задание и удалились, не дожидаясь приказа.

Один смотрел свысока. Щурился единственным глазом и хмурил седые брови.

– Подойди ко мне, человек! – взывал древний Бог.

На дрожащих ногах Борис сделал лишь шаг, потому что подкашивались колени и душил страх, словно на планете воинов не хватало всем воздуха.

– Подойди ближе. Ну же, не бойся! – ещё раз скомандовал старик с серебряной бородой.

Жаром самой преисподней взгляд Одина пронзил Бориса. Словно рентгеновский аппарат взгляд исследовал его. Глаз Бога войны сверлил, изучал и оценивал человека с Земли.

– Мне стало известно, что ты превозносишь Одина. Так ли это? – спросил могучий старик.

Последнее, что помнил Торопов, как на полянке в лесу совершил кульбит с прогибом, когда намеревался дать бой парню из славянской команды, – а затем наступила темнота и забвение, словно он потерял сознание и даже умер. Но Борис не верил, что покинул мир, где остались ждать мать и отец. Всего лишь тренированные кулаки Василия Косолапова смяли оборону, отправив Бориса в глубокий и беспокойный сон, но не более. А теперь ему снился Один, которому поклонялся главарь «Варягов». Потому ответ был логичен, лаконичен, правдив.

– Бог великих норманнов, мой господин! – выкрикнул Борис, испугавшись собственной бравады. Воздух в зале был особенным, и звуки разлетались так звонко и далеко, будто нет преград для русских слов.

Один презрительно посмотрел вниз, словно у трона тявкал безродный пёс.

– Ты знаешь ответ. Ты умный человек, поскольку выбрал верную сторону. Мне нравятся честные люди, – лукаво произнёс Бог войны. – Тебе выпала честь, остаться здесь, в моей дружине. Сегодня ночью случится пир. Я приглашаю тебя к столу. И быть по сему!

Шлем Одина сверкнул молниями. В туже секунду Бог ударил о каменный пол тупым концом волшебного копья Гунгнир.

Гром от удара отозвался мистическим рокотом, образовав трещину в узком побережье холодного моря. Воды вспенились, забурлили, качнули --">